– Хосе просил вас вчера не заявлять… Ой, подождите, Мигель, вы откуда звоните – из своего номера?

– Из автомата, Танечка, из автомата, я не дурак.

– Вы просто умница! Он просил вас не заявлять в милицию. Вы ему это обещали?

– Обещал, конечно. Он же вцепился в меня, как черт в грешную душу, и готов был упасть на колени! Я ему сказал, что проведу частное расследование.

– Все ясно…

На самом деле ясно мне было только то, что дело это – темное.

– Что вам ясно, Таня, что? Он же не знает ни города, ни языка, влипнет в какую-нибудь скверную историю! Что делать? Куда его черт понес среди ночи?! Или… – Он замолчал, пораженный неожиданной мыслью. – Или ему и правда что-то известно об этом деле?..

– Вот именно, Михаил Викторович, вот именно! Который сейчас час?

– Начало восьмого. Я собирался съездить на могилу матери, я вам говорил…

– Вот и поезжайте. Все равно я раньше чем через полтора часа буду не в состоянии… Только до вашей репетиции нам надо обязательно встретиться у вас в номере. Мне необходимо, уж извините, немного порыться в вещах вашего сбежавшего служащего. Если он, конечно, до тех пор не вернется – с плащом или без него. И пожалуйста, попросите там, чтобы горничные к вам пока не входили.

– О, я понимаю… Конечно, приходите. К девяти я обязательно вернусь. Предупрежу портье, что меня навестит племянница, чтобы вам не задавали лишних вопросов. Да, кстати, я выяснил у него насчет вчерашних телефонных переговоров с Хосе.

– Да, и что же?

– В самом деле, все это выглядит несколько странно. Разумеется, портье говорил с ним по-русски, но у него сложилось впечатление, что Хосе его понял отлично. Правда, сам Хосе не сказал по-русски ни слова, лишь несколько раз произнес «си» – то есть «да» – и положил трубку. Потом Хосе спустился вниз и прошел в сторону бара, но через две-три минуты вернулся несколько растерянный и что-то спросил у портье по-испански про «даму». Тот как мог объяснил ему, что дама и в самом деле прошла к бару и должна быть там. Хосе отрицательно покачал головой – «но, но!». Потом, пожав плечами, добавил по-русски «не понимаю» – и отправился наверх. Вот таким образом.

– Спасибо, Мигель. Вы отличный клиент – сами работаете за детектива! Но я постараюсь исправиться. До встречи, «дядюшка»!

– Hasta luego, Танечка, до скорой встречи! Я всегда ей рад… – Его баритон на прощание прозвучал особенно бархатно.

Я без сил уронила голову на подушку. В ней – то есть в голове – звучал взбесившийся симфонический оркестр, причем сильнее всех прочих инструментов бесчинствовали литавры и большой барабан. Но о том, чтобы отвести душу и выспаться в свое удовольствие, не могло быть и речи: чтобы в девять при полном параде быть у моего звездного «родственника», надо начинать собираться сейчас. Да и какое уж тут удовольствие! Такой мерзкий сон, да еще и в руку…

Но минут десять еще можно поваляться. Все равно нужно собрать забитые «оркестром» мысли. И скорректировать намеченный план действий в соответствии с последним ошеломляющим событием.

Ну, Хосе Мария Эстебан!.. Карамба! (Я добавила еще несколько слов про себя, но уже не по-испански.) Я нанималась искать драгоценный плащик, но не тебя, козел! Да и как мне теперь подступиться к поискам без тебя?! Я-то рассчитывала, что ты меня выведешь на пропажу. Уж рыло-то у тебя явно в пуху, этого только твой благородный кабальеро не замечает! А мне оно вообще не понравилось – даже мельком, даже на экране. Не мог дождаться, пока я на тебя поближе посмотрю, а потом уже и сяду тебе на хвост… Так нет – надо в бега! Одно слово: нерусь. Иностранщина безмозглая!