– Он видел нас! Если ты, старичок, можешь уничтожать только железяки, то я…

– Достаточно было усыпить.

– Сам бы и занялся им, чистоплюй. Мужик оказал не прост, не стал пить чай со снотворным. Зато теперь нас никто не опознает.

– Ты забываешь, что нас знает заказчик.

– Не нас, а тебя! Меня он не видел. Или ты что-то скрываешь? Кто заказчик?

– Неважно.

– Не хочешь – не говори. Мне плевать. Сдай ему вещи и забери деньги. Ты говорил, за один день управимся. Какого черта мы ждем?

Орлик внутренне согласился с напарником. Первоначально план был именно такой. Ему заказали изъять конкретные вещи, хранящиеся в банковских ячейках. Заказчик дал задаток и обещал втрое больше, когда вещи доставят ему. Орлик знал заказчика и не задавал лишних вопросов. Тот сам пояснил, что близкий родственник украл у него семейные реликвии и сдал их в ломбард. Он хочет вернуть ценности, не поднимая шума. Публичные скандалы между родственниками ни к чему. Сами разберутся.

Так как в деле появился непредвиденный труп, Орлик решил выждать. Вдруг заказчик испугается, откажется от своих слов и решит сдать их, чтобы обелить себя? С него станется. Дрязги между родственниками часто заканчиваются полюбовно. Поэтому Орлик не спешил выходить на связь с заказчиком.

– Осторожность не помещает, – туманно ответил Орлик.

– Ты призываешь к осторожности? Тогда взгляни сюда. – Ручкин распахнул сумку с деньгами. – Вещи – это улики, а деньги безлики! Меняй вещи на деньги. И быстрее!

– В ячейках хранилось краденое. Тот, кто хранил, знает, откуда ценности. И возможно, поджидает нас у заказчика. Думаю, лучше лечь на дно и подождать. И Колокол нас наверняка ищет.

– Сколько? Сколько нам ждать?

– Надо разведать обстановку. Ты проследишь за заказчиком, он тебя не знает, а я присмотрю за банкиром. Надо понять, что они предпринимают.

– Черт с тобой! Купишь мне новый телефон. И кстати, как я буду следить за заказчиком, если ты не говоришь его имя?

– Сейчас скажу, – вздохнул Орлик и произнес известную фамилию.

Впрочем, на Ручкина имя заказчика не произвело никакого впечатления.

– Лена, оденься! Тут Валеев!

Предупреждающий окрик Сергея Петелина прозвучал для Марата как приговор. Он осунулся, помрачнел. Елена бросила его, ушла к бывшему, променяла его искренние чувства на богатый дом и…

Ядовитые капли обиды не успели прожечь горечью сознание, как дверь открылась. Марат опешил. Перед ним, опершись одной рукой на косяк и скрестив босые ноги, стояла растрепанная Ленка Глузкина с блудливым выражением лица. Из одежды на ней была лишь застегнутая на пару пуговиц мужская рубашка, едва спускавшаяся на бедра.

– А чего мне прятаться, я не школьница, – заявила Глузкина, ощупывая глазами Марата. И сделала приглашающий жест: – Ты присоединишься, или как?

За ее спиной Валеев увидел предбанник со столом. На стульях валялась скомканная женская одежда и сумочка. Глузкина сунула ноги в туфли, расчесала волосы, посмотревшись в зеркало, и застегнула еще одну пуговицу ниже пупка, посчитав, что привела себя в порядок.

– Давайте выпьем, – поспешил предложить Сергей, желая разрядить обстановку.

Валеев молча прошел внутрь, плюхнулся за стол, обхватил руками голову. Мысли ворочались туго. Его любимой здесь нет – приговор отменен или только отсрочен? Если Лена не ночевала дома, то где она?

Выпили белого вина: «За нас, за одноклассников!» Марат закурил. Мужчины молчали, Глузкина ерзала на стуле и оживленно щебетала:

– О! Я же все снимки со стенда забрала! – Она вытащила из сумочки пачку фотографий. – Марат, которая твоя? Забирай. А, вспомнила! Вот эта, из пионерского лагеря. Ты еще про мальчика рассказывал, который под поезд прыгнул. Как его зовут? Я его совершенно не помню.