Конев слышал все эти необыкновенные истории, знал, что они были правдой, и ужасался своей собственной лени. Уже четвертый месяц он пренебрегал изнурительными тренировками, совершенно необходимыми для поддержания формы. Тир он тоже забросил, а вместо этого занимался своим любимым делом: разгадыванием кроссвордов на пяти языках и просматриванием порнухи.

В прошлый раз именно знание этих предметов помогло ему и Вулканову выйти на убийц Эвы Курсиппе – эстонской порнозвезды, снявшейся у знаменитого датского продюсера. Опознав Эву, им удалось раскрыть международную криминальную организацию, ставившую под угрозу безопасность нескольких стран. Тогда Конев тоже был не в очень-то хорошей физической форме, но криминалистом высшего класса оставался, глубоко веря в то, что никакая мускулатура не заменит интеллект.

По этому поводу у них с Вулкановым велись частые споры.

– Ну, Жор, а если тебе убегать придется на километры, или под водой скрываться часами, или даже просто кого-то ликвидировать… о чем разговор?

– Если все продумано, то никаких накладок не должно возникнуть.

– Ну, это ты, парень, размечтался. Международный розыск – и без накладок!

– Стреляю я нормально, а это самое главное.

– С тобой в покер хорошо играть, все высидишь.

Обычно Конев отвечал сдержанной улыбкой на заметное раздражение своего товарища и начальника. В международный розыск Георгий пришел с большим опытом работы за рубежом. Он был незаменим, когда требовался человек, владеющий экспертными знаниями в нескольких областях науки и, в том числе, конечно, в криминологии.

Конев вышел из семьи потомственных дипломатов. Языки и точные науки изучал с детства, в тех странах, где его родители находились на службе. К сорока годам он славился разрешением самых невероятных задач и особыми лингвистическими и техническими способностями, позволяющими расшифровывать запутанные коды, скрипты и вскрывать данные, секретно хранящиеся на самых современных носителях.

Конев не считал себя ни хакером, ни взломщиком и обиделся бы, если бы его кто-то так назвал. Но, если бы предстала нужда, он бы с большим удовольствием взломал любую систему, прежде всего, чтобы проверить свой интеллектуальный потенциал, ну, а потом уже в интересах дела.

Конев был богатым человеком, денежные вопросы его более не волновали. Работал он в прямом смысле только для собственного удовольствия и «во славу Отечества». Время от времени его приглашали консультантом на международные проекты, и он за них брался, если того желал. С Вулкановым его связывали давняя дружба и взаимное профессиональное уважение. Нарекания Вулканова он принимал с доброй улыбкой, но приказы его выполнял безукоризненно, зная, что у того была отличная интуиция, наилучшая военная подготовка и глубокое понимание всех аспектов дела, а без этих качеств ни одно международное расследование не могло успешно завершиться.

Конев был не так силен в этих вопросах: в армии серьезно не служил, в сложных военных операциях участия не принимал. А именно там и закалялись нервы Вулканова, приобреталась быстрота мышления и непоколебимая уверенность в своих действиях.

Конев по-прежнему отличался черной с заметной проседью, по-студенчески взъерошенной шевелюрой. В его голубых глазах искрилось совсем молодое озорство, легкость. Он часто выдавал себя за учителя математики, и многие его знакомые таковым его и считали. У Конева, по его собственному мнению, был один серьезный недостаток: ему никак не удавалось выбрать подругу жизни, хотя он и мог по-настоящему любить, любил любить и бывал любимым. Маргид, не выдержав долголетней бесперспективной связи, решила завершить их отношения. Конев узнал об этом из ее письма, которое получил после последнего к ней визита в Копенгаген, где Маргид жила и работала. Письмо вызвало у него глубокую грусть, но его еще более опечалило полное отсутствие сожаления от того, что этот многолетний роман завершился. Наоборот, он даже почувствовал облегчение, что все между ними было кончено.