Темная история, загадочная, но цветочек по сравнению с финалом Суграмской бойни. При обыске древнего дворца штурмовой отряд таки обнаружил какой-то неизвестный чуд. На базу даже успели сообщить, что нашли некий светящийся шар, после чего связь резко и оборвалась. Позже выяснилось: в этот момент во дворце рвануло так, что во всем Суграме и в радиусе нескольких километров не осталось ни одной живой души. Долго потом ученые ковырялись на месте взрыва, но толком так и не разобрались. Бабахнуло что-то типа шаровой ляды, но только невиданной силы, а образовавшаяся на месте взрыва порченая ляда потом еще лет двести выветривалась.

Свидетелей не осталось вовсе, что способствовало появлению тысячи выдумок и мифов. А тут еще через двадцать лет после Суграмской бойни непонятным образом сгорели архивы со всеми записями переговоров штурмовой группы. В итоге остались развалины древней столицы да суграмская легенда о сбежавшем с сомой слуге дэвов и найденной отрядом неизвестной хрени, от которой отряд и погиб. Что нашли пограничники, что рвануло тогда в Суграме, теперь уже не узнать. Триста лет прошло, а дэвы на Эфе с тех пор так и не появлялись, и сому больше никто не находил.

– Интересно, а почему я в школе ничего из этого не запомнил? – спросил Артур, когда пограничник закончил рассказ.

– Ну, в школах умеют, – неопределенно ответил Федор.

Он сам всю эту информацию отнюдь не из школы вынес. После Суграмской бойни кто только ни искал чуд-вино, и где только ни искали, но все зря, будто вся планетная сома досталась той самой банде дэвов. Пусть после них сому никто на Эфе не видел, но все триста лет ее активно пытались найти. Еще бы – дарующий силу дэва чуд чудов, посвящающее в планетные боги волшебное вино. Сотни исследователей и просто сумасшедших посвятили жизни его поискам, за три века на тему чуд-вина написаны тысячи книг, да и сам Федор почти четверть века сому искал. Впрочем, ему это и положено как искателю – работа. Поэтому и во всех храмовых библиотеках рылся, обошел почти весь Восточный Гиркангар и везде находил упоминания о вине Рамы, чувствовал, оно где-то рядом, а чуд чудов так в руки и не дался. Отсюда и интерес к их экспедиции, и недоверие к карте Инженера, уж больно много Федор видел подобных карт.

– Я Арнольду верю, – буркнул Артур в ответ на сомнения пограничника.

– Почему?

– Мне нужно стать дэвом. Очень нужно.

– Серьезный аргумент.

– Очень серьезный, – сверкнул глазами парень, – ради сомы я на все готов. Зубами буду землю грызть, в горло любому вцеплюсь, но дэвом стану. Мне надо! – слова парень произносил серьезные, а интонации звучали почему-то плаксивые, ноющие, пацанячьи.

– Землю грызть – это хорошо. А зачем? Ты, я вижу, как все – хочешь быть не таким как все.

– А что может быть лучше? Каким надо быть?

– Подумай.

– Подумал. Не хочу быть быдлом. А вот тебе зачем, Тимурыч? Мог бы смыться давно, а вместо этого за нами увязался. Дураку ясно: Чамп тебя приговорил, а тебе хоть бы хны. Странно, что он тебя еще в каньоне не грохнул. А за каньон прости, Тимурыч, выбора у меня не было, по-другому мне сомы не видать! Вы, гала, все себе гребете, шиш от вас получишь, а не чуд-вино. А мне нужно стать дэвом! В конце концов все обошлось: ты живой, и даже с нами отправился. Правильно, дэвами все хотят обернуться.

– Не угадал, Артур. В отряде есть двое, кто ни при каких обстоятельствах не станет дэвом.

– Даже двое?

– Геркулес и я. Такие мы ослы, не желаем в боги.

– Тогда зачем тебе сома?

– Начальству отдам, ему видней, что делать с чуд-вином.

– А начальство тебе за это медальку, а то и орденок. Поздравляю!