Глядя на пляшущий на воде месяц, я вспомнил, как первый раз увидел большую луну.

Жили мы с братом у бабушки в Севастополе, и в школу я еще не ходил. По вечерам мы всегда ходили купаться. В один из удивительно тихих и теплых вечеров мы так долго не выходили из воды, что не заметили, как начало темнеть. А когда стемнело, оказалось, что в темноте купаться еще интереснее – вода в море стала как парное молоко, и вылезать нам не хотелось. И когда мы собрались домой, уже стояла глубокая ночь. Редкие двуногие фонари с тусклыми лампочками и жестяными плафонами в виде столовой тарелки были только в самом городе. А на окраине их не сочли нужным установить. Так что мы брели в кромешной тьме.

И вдруг за горой мы увидели какой-то загадочный, красноватый и довольно яркий свет. Обычно на этой горке мы смотрели салют. Но на этот раз это был совсем не салют, а что-то необычное. Даже бабушка, которая знала все, очень удивилась – что бы это могло быть?

Дорога в этом месте делала поворот, и странное сияние на какое-то время исчезло из поля зрения. Озадаченные, мы прибавили ходу, чтобы не сказать, побежали почти вприпрыжку – вдруг опоздаем?

Выскочив из-за поворота, мы все увидели. Это была громадная луна, половина которой еще скрывалась за горой. Мы долго наблюдали, как она медленно поднимается из-за горизонта. Казалось, что она катится прямо по крышам невысоких одноэтажных домиков и того и гляди какой-нибудь из них сшибет. Когда она полностью показалась из-за горизонта, то напомнила мне громадный желто-розовый блин. Ноздреватый, поджаристый и румяный, точно такой, какие пекла бабушка. Луну сплошь покрывали разного размера круги – большие, с неровными краями и маленькие, с разлетающимися во все стороны лучами, как будто кто накапал на пол кефир.

– Бабуля! Она похожа на твои блины! Наверно, ее только что испекли! – радостно заметил я.

Сравнение очень развеселило и брата и бабушку.

– Серый, кто луну жарить-то будет? – заметил брат.

Почему-то всем нам стало очень весело, и мы еще долго хохотали, стоя посреди пустынной улицы, и никак не могли справиться со своей нечаянной радостью.

– Я такой луны еще никогда не видела, – сказала зачарованная бабушка, когда мы окончательно успокоились.

– И я больше никогда такой луны не видел, – повторил я вслед за бабушкой и… чуть не упал с табуретки.

Как-то незаметно я таки провалился в непродолжительный, но очень сладкий и крепкий сон-воспоминание, и если бы не бабушка, то спал бы и дальше.

Несмотря на то, что меня не было в реальном времени всего несколько минут, я успел хорошо выспаться и бросил взгляд на часы – на все про все ушло пятнадцать минут. Но голова стала удивительно легкая, будто спал всю ночь.

Осторожно приоткрыв дверь предбанника, я высунул нос на свежий ночной воздух. Глубоко вдохнул, а затем выпустил изо рта длинную и весьма кудрявую струю пара, которая никуда не улетела, а повисла в воздухе и, оставаясь на том же месте, начала медленно таять. Однако мороз!

Я решил обойти озера. Было еще рано, и все звери спали либо дремали. Месяц уже искал, где бы ему упасть за горизонт, но для ночи было довольно светло. Все вокруг дышало миром и покоем. Даже как-то подозрительно тихо. Поверхность воды на дальнем озере была зеркально-гладкой и отражала редкие яркие звезды. Я перемахнул через забор и подошел к воде. Не веря своим глазам, постучал пальцем по поверхности. Лед! Два часа назад его не было, по крайней мере озеро тогда не казалось таким блестящим. Лед был очень тонкий и удивительно гладкий. От ударов по нему побежала звонкая волна и эхо. Пробежав по всему озеру, эхо возвращалось в ту точку, в которой родилось, и снова убегало.