Хочу прижаться к нему губами. Обвести языком каждую линию и изгиб его татуировок. Выхватить у него блокнот и отшвырнуть в сторону, чтобы самой занять место на его коленях. И желательно, чтобы наши губы соприкасались поцелуем, а в моей руке покоился его член.

Помоги мне бог.

Это необъяснимо. Фитц совсем не в моем вкусе. Будучи окруженной однокашниками, я предпочитала их типаж: рубашки поло, гладковыбритые лица и ослепительные улыбки. Никаких татуировок и щетины.

– Не можешь уснуть? – равнодушно интересуется он.

– Нет, – признаюсь я, открываю холодильник и изучаю содержимое в поисках чего-нибудь съестного. – А ты?

– Должен был лечь еще час назад, но хочу закончить рисунок, завтра на это не будет времени.

Я останавливаю выбор на йогурте с мюсли и бросаю на Фитца взгляд, когда поворачиваюсь за чашкой.

– А что ты рисуешь?

– Кое-что для видеоигры, над которой работаю. – Он захлопывает блокнот, хотя я даже не делала попыток подсмотреть.

– Понятно. Дин говорил, что ты увлекаешься играми. Я думала, ты просто пишешь обзоры. А ты их еще и создаешь?

– Оформил пока только одну. Сейчас работаю над второй, – расплывчато поясняет он.

Очевидно, Фитц не хочет обсуждать эту тему, поэтому я пожимаю плечами и говорю:

– Круто. Звучит интересно. – И усаживаюсь у стойки, снимая крышечку с йогурта.

На кухне воцаряется тишина. Смотрю на Фитца, пока ем, а он, в свою очередь, наблюдает за моими действиями. Ситуация одновременно и неудобная, и комфортная. Пойди разберись.

На языке так и вертится куча вопросов, в основном, о новогодней ночи.

Неужели ты ни капельки не был влюблен в меня тем вечером? Я всего лишь вообразила исходящие флюиды? Ты правда веришь во все дерьмовые вещи, которые обо мне говорил?

Ни один из этих вопросов я не задаю вслух, не хочу показаться ранимой. Ему нельзя знать, как сильно меня задело его осуждение. Пусть сам почувствует себя ужом на сковородке.

– Вам же нельзя кататься на лыжах.

– Да, нельзя, – быстро выдыхает Фитц.

– Так почему поехали?

– Потому что идиоты.

Улыбаюсь и тут же начинаю злиться на себя за такую реакцию на его слова.

– Тренер придет в ярость, если узнает, да и другие парни тоже. С нашей стороны это действительно хреновый поступок, – грубо бросает он. – Так что давай оставим все между нами, ладно?

Э-э-э…

– Слишком поздно. – Я в смущении поднимаю на него взгляд.

– В смысле? – более резким тоном спрашивает Фитц.

– Сегодня я случайно подружилась с дочерью тренера. И нечаянно проговорилась, что вы поехали кататься на лыжах.

Он смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Черт возьми, Саммер.

– Эй, Холлис не предупредил по телефону, что надо держать все в секрете, – торопливо защищаюсь я.

Фитц несколько раз трясет головой.

– Как можно случайно с кем-то подружиться? – шипит он. – И с чего вдруг вы вообще стали обсуждать это? Бренна упоминала, собирается ли выдать нас тренеру?

– Она обещала, что не станет.

Он выругался себе под нос.

– Это еще не гарантия. Бренна становится непредсказуемой, когда сердится. Никогда не знаешь, что ляпнет.

– Она ничего не выдаст, – уверяю я его. – Говорю же, мы теперь лучшие подруги.

Фитц кривит губы, словно пытается не засмеяться.

– Завтра я иду с ней на вашу игру с Гарвардом, – добавляю я.

– Да?

– Ага. – Расправившись с йогуртом, я иду к раковине, чтобы помыть ложку. – Она классная. Мы поладили.

Слышно, как Фитц вздыхает. Громко.

– И что это значит? – оглядываюсь я через плечо.

– Это значит, что я предвижу кучу неприятностей, в которые вы с Бренной попадете. Вот увидишь, вдвоем вы будете той еще парочкой.

– Вполне возможно. – Я не могу удержаться от смеха.