Водитель самосвала вышел из кабины и рухнул в обморок, увидев у колеса детский ботинок.

Я один остался в здравом рассудке и, если спросить, что для меня самое страшное, отвечу однозначно – беспомощность. Дальнейшее я помню плохо, все в тумане. Помню много людей, милицию, скорую; помню парикмахершу, которая увела тебя за собой и пообещала, что сама доставит матери. Главное, мой ребенок находился в безопасности. Все, что мне нужно было знать и тогда, и сейчас: в безопасности ли моя семья. Один-единственный чудовищный случай научил меня тому, что я не усвоил за всю якобы мудрую жизнь.

А знаешь, сынок, что ты спросил, впервые услышав эту историю? Я тогда еще подумал: кажется, Бог наградил моего Ваню светлой душой и особенным восприятием. Ты спросил: «Папа, а что, если Юрочка – самый настоящий ангел-хранитель? Вдруг он был настолько добрым, что полетел к Богу попросить жизнь для меня?» Я ответил: возможно, и так. Возможно, так и есть, сынок.

Напротив моего дома проживал жадина Артур Арутюнов. Маленький мальчик, который имел все и ни с кем не делился. Мы вместе учились во втором классе. Ребята прозвали скупого, упитанного богатея Артура Пузырем. На самом деле богатства как такового в его семье не было. Отец работал простым молочником, но он удивительным образом походил на Сталина – носил усы и серьезное лицо. Схожесть с вождем позволяла Василию Арутюнову заводить дружбу с людьми успешными и состоятельными.

Меня с Артуром разделяли дорога и финансовое благополучие. Пузырь ездил на крутом велосипеде «Школьник», а Ванька Демьян ходил пешком. Как-то я спросил:

– Дашь прокатиться?

Артур поменялся в лице:

– Не дам. Купи свой, чего попрошайничаешь?

И на что я надеялся? Скорее небеса рухнули бы, а земля треснула, нежели сын молочника позволил прикоснуться к своим вещам безвозмездно.

Каждый раз, когда Пузырь выруливал во двор, соседские окна запотевали от зависти неискушенной ребятни. Только представьте себе: великолепнейший двухколесник изумрудного цвета с шипованной алой резиной и высокой рамой, оснащенный звонком, ножным тормозом и двумя фарами. В 1976 году именно так детям виделось счастье. О да! Я со всей страстью желал заполучить велосипед Артура Арутюнова. По моему справедливому видению, он попал к соседу по ошибке. Пузырь – жирный бегемот, а бегемоты не умеют правильно обращаться с велосипедами. Стоит сказать, что обращаться хоть с какой-то техникой не умел и я. Но не беда. Уж если мечта умеет управлять мной, то и я научусь управлять мечтой!

На летние каникулы в нашу школу привозили студентов из ГДР: немецкие подростки изучали молдавскую культуру и жили прямо в школе, в переустроенных классах. Однажды один русскоязычный паренек с кудрявыми, зачесанными в красный гребень волосами угостил меня диковинной продолговатой пластинкой в серебряной бумаге. Это была жвачка Wrigley’s. Ее мятный, освежающий вкус оказался несравним с жевательными конфетами, которые я пробовал. Я выпросил еще несколько штук. Во дворе как раз собралась свора одноклассников, в том числе и Пузырь. Я по-товарищески поделил одну пластинку на пять частей, так что каждому досталось по горошине. Пузырь принял жвачку без зазрения совести. Тогда-то у меня и зародился зловещий план.

…Солнце забралось высоко, взяв город в знойный плен. Благодаря раннему теплу июнь тонул в изобилии цветов и плодов. Я шагал, одурманенный ароматами лета и собственной идеей под названием «Месть Пузырю». Я хорошо проработал сценарий, а благодаря одобрению природы пазл собрался воедино. Такие дни запоминаются навсегда!