Итак, рядовой Виталий Кузнецов исчез, а вместо него появился Ганз Кох: обер-грендер десятого мотострелкового полка. Этот бой я выиграл, и теперь мне нужно было к немцам, а там время покажет, что делать. И, чиркнув спичками, я поджег все от мумий до мотоциклов, после чего направился в сторону, откуда появились мотоциклисты. Когда я уже почти скрылся из виду, раздался большой взрыв. Вот и все. Больше никаких следов нет. И я, насвистывая какой-то веселый мотив из головы одного немца, с отличным настроением ушел от места бойни.

* * *

Через час ходьбы впереди, за берязняковой рощей, открылась деревня с домами, какими-то отдельно стоящими хозяйственными постройками и я, недолго думая направился в сторону деревни. Когда я почти подошел к домам, вдруг залаяли собаки. Ловуал поморщился. Он никогда не любил животных, кроме рожденных в бездне, да и то не всех, но пока предпринимать ничего не стал. На лай собак отворилась дверь, и из дома вышел мужик лет сорока, а следом паренек лет двадцати, наверное сын. Увидев немца, то бишь меня мужчина заулыбался.

– О! Пан обер-грендер, добро пожаловать в дом, – сказал он, заискивающе глядя на меня.

– Я, я, – кивнул Ловуал головой, а память какого-то немца подсказала, что поляки сейчас самые лучшие помощники немцев. Вывод. А вывод прост: нужно искать самую ближайшую часть и поляки мне в этом помогут. Я обратился к поляку, коверкая слова

– Где немецкая часть?

– Господин пан Обер-грендер хочет знать, где находится ближайшая немецкая часть?

– Я, я.

– Нужно идти на запад километра три, четыре.

Пока мы общались с поляком, из домов стали выходить и другие жители деревни, но я знал, что нападать на меня никто не станет и, поправив оружие с вещмешком, направился в сторону немецких частей.

Глава третья. Снова в строю.

Поляк не обманул. Через четыре часа вдали появились немецкие окопы, а еще через полчаса я услышал немецкий язык, который я уже знал благодаря убитым мной немцам.

– Стаять, руки вверх! Оружие на землю.

Я выполнил приказ, скинув на землю автомат, пистолет и нож. Быстро подбежав ко мне, один из немцев поднял оружие, а второй завернул руки за спину.

– Кто такой, откуда идешь? – последовал вопрос немца.

– Ганз Кох, обер-грендер десятого мотострелкового полка четвертой роты. Иду к своим.

На некоторое время немец и его подчиненные задумались, после чего он проговорил:

– Я Ригер Ланге, унтер-офицер, артиллерист. Сейчас ты пойдешь с нами, и там проверят. Если это правда, то тебя отпустят.

– Хорошо.

После чего мы в вчетвером направились в сторону блиндажа, куда я шел изначально. Когда я попал к артиллеристам, все с любопытством на меня смотрели, а когда меня привели к какой-то землянке и унтер-офицер приказал меня охранять. Сам же он исчез в землянке. Так я простоял минут пятнадцать, пока не выглянул Ригер и, махнув рукой, сказал привести меня. И под конвоем солдат я вошел в землянку. В землянке, помимо унтера сидел Унтер-фельдфебель, то бишь младший лейтенант по-русски.

– Итак, вы утверждаете, что служите в десятой мотострелкового полка четвертой роты?

– Да.

– А вы знаете, что ваш полк попал под огонь русских и вашей роты больше не существует?

– Как так? – сделал удивленное лицо Ловуал.

– Вот так. А это значит, что никто не может подтвердить вашу личность.

– И что теперь будет со мной, господин офицер?

– Проверим. Если в течение суток не найдем никакой информации подтверждающей, что вы служили в мотострелковом полку, то вас расстреляют по военным законам. А сейчас отведите его в карцер, – кивнул офицер головой в сторону унтера.

– Ганз Кох, обер-грендер десятого мотострелкового полка четвертой роты.