– Давайте тут и остановимся на ночлег, вроде, место неплохое, – предложила Винилин.

Она подошла к большому камню и, не тратя времени зря, достала бывший при ней нож и стала соскабливать наросший на нём мох. Вскоре она смогла расчистить надпись, которая была не на Ортовир. Камень явно оставили не гномы.

– Так я и думала, – сказала расстроенно Винилин.

– Это Амилит, – сказала Алорон, которая всё это время была занята тем, что носила ветки для костра. Теперь, покончив с этим, она тоже подошла к дорожному камню.

– Да, точно, ты же у нас понимаешь по эльфийски. И чего же там написано?

Алорон внимательно вгляделась в надпись, а потом вздохнула.

– Ну если пойти по той узкой дороге, то там какое-то озеро с непонятным названием, а если пойти по большой дороге, то там, я не знаю, как переводится первое слово, а второе это какое-то имя собственное, “Белеанд”. По-моему, это никак не переводится.

– Хм, ну уже что-то. Озеро говоришь. Вода нам сейчас не особенно нужна, да и не по пути нам. Значит пойдём дальше по большой дороге, посмотрим куда она нас приведёт, но только завтра.

Самый жалкий пленник тот, кто пленён своим собственным разумом

(эльфийское высказывание)

Новый день не заставил себя ждать. Они затушили разведённый в небольшой лощине костёр, после чего закопали его, так чтобы не оставлять после себя никаких следов, и все вместе отправились дальше по петляющей через лес широкой дороге.

Лес вокруг продолжал постепенно меняться и вскоре совсем преобразился. Теперь в нём не осталось маленьких деревьев, а вместо них росли только огромные исполины, находящиеся на расстоянии десятков локтей друг от друга. Ширина стволов у них была такая, что и дюжина человек, взявшись за руки, едва смогли бы обхватить даже самый маленький из них. При этом ветвей в нижней части у них и вовсе не было. Был только ствол, покрытый ровной, серой корой. Ветки с листвой находились только на самой кроне, до начала которой было не как ни менее двадцати локтей. При этом все деревья имели примерно одинаковую высоту, так что их кроны образовывали один сплошной зелёный потолок, настолько густой, что даже в безоблачную солнечную погоду внизу царил полумрак. При этом, здесь было заметно прохладнее и не так душно, как раньше.

Живых тварей в этой части леса также было значительно меньше. Уже привычные крики и вопли практически прекратились, можно сказать, что наступила тишина. Подлесок тоже полностью изменился. Почти пропала густая высокая трава и различные кустарники, остался только серый ковёр из сгнившей, упавшей сверху листвы, сквозь которую пробивались невысокая трава, белые, похожие на подснежник цветы и редкие заросли небольшого кустарника.

– А тут очень даже неплохо, – сказал Бари, который, вертя головой по сторонам, рассматривал могучих лесных исполинов. – Этим деревьям поди сотни лет, если не больше.

– Ага, удивительно, как твои родичи ещё не вырубили их и не увезли в Тагалак. Это сколько же можно сделать балок для каналов шахт, – ехидно съязвила Винилин в ответ.

– Ну зря ты так. Как будто мы только практичные потребители даров природы и нам чуждо прекрасное. Я уверен, что если бы такой лес рос где-нибудь поблизости от Карандора, мы не стали бы его рубить. Знаешь, он очень красив и просто поражает своей грандиозностью, как будто идёшь по какому-то гигантскому залу с колоннами. Мы, гномы, ценим подобные вещи.

– Нуда, есть такое. А ещё тут тихо и даже свежий воздух. Вот мрачновато только. Но после того буйства жизни, которое осталось позади нас, это даже хорошо.

– Да, лес очень красивый, – сказала Алорон. – Вот бы просто погулять по нему и, никуда не торопясь всё осмотреть. Здесь наверняка столько чудесных вещей.