— Откуда ты знаешь это имя?

Я молчал. Не здесь. Я не хотел говорить среди толпы.

— Ты очень важна для меня.

— Я задала вопрос.

— Идём и я расскажу.

Элирена оглянулась на автобус в последний раз. Водитель зачем-то дал гудок — наверное, хотел, чтобы мы перестали мешать ему закрывать двери.

— Ладно, — наконец решилась моя кандидатка. — У тебя полчаса. Хочу успеть домой к выпуску новостей.

Селезнёва абсолютно не выглядела человеком, который побежит домой ради выпуска новостей. Ни в одном из миров. И я решил, что ничего не случится, если мы проговорим целый час.

***

Мы не стали возвращаться в кафе — слишком много людей.

Было бы глупо садиться на лавочке во дворе, и я решил отвести её на берег реки. В этом городе их полно. Как и в нашем. И так же все они запаяны в камень и изрезаны мостами, так что я примерно представляю куда идти.

— В этом мире я в третий раз, — я специально сказал это вслух. И специально сказал именно так. — Но насколько представляю ваши обычаи — могу представить, насколько глупым тебе покажется всё, что я скажу.

— Тогда, может, лучше не говорить? — Яна приподняла бровь.

— Не могу, — спокойно ответил я. — В моём мире очень многое зависит от того, поверишь ты мне или нет. И у меня нет времени заплетать вокруг тебя многоходовую игру — вот, — я достал из внутреннего кармана куртки билет и протянул ей.

— Восемнадцатое мая, — прочитала она. — Юго-Западный вокзал. В нашем городе такого вокзала нет, — она подняла глаза на меня.

— Есть. Просто ты о нём не знала.

— Допустим. Хотя вообще-то я этот город знаю очень хорошо.

— Нам нужно добраться до Пандемониума через семь дней. Иначе всё потеряет смысл.

— Тебе нужно, — поправила она. — Не могу понять, при чём здесь я.

— При том, что я должен привести тебя в свой мир и представить ко двору.

— Ага, — задумчиво произнесла Яна и снова посмотрела на билет. Потом на меня.

— Ты думаешь, как бы позвать врачей?

— Полицию. Пусть сами решают, куда тебя определить.

— Ты узнала мои слова, так?

Яна нахмурилась.

— Семиокая звезда — герб твоей прабабки Анастасии. Но в твоём мире нет подобных гербов. Я знаю, ты их изучала.

Яна молчала. Ничего не разобрать по её холодному, и в эти мгновения безупречно красивому лицу.

— Я покажу тебе портреты, потом. Ты увидишь, что она очень похожа на тебя. Я уверен, что не ошибся.

— Знаешь, даже если предположить, что ты действительно дальний родственник и плохо знаешь русский язык… поэтому несёшь эту чушь насчёт твоих-моих миров… сложно поверить в твой рассказ.

— Я не говорил, что я твой родственник, — пришлось поправить её. — Я просто… Я — слуга его высочества принца Асмодея. И по его поручению должен привести тебя к нему.

— Потому что я правнучка женщины со звездой на гербе?

— Да.

Яна молчала. На сей раз я видел, какая борьба проходит внутри неё. Она готова был сдаться. Готова поверить — а это очень много, когда речь идёт об уроженцах иных миров. Это мы привыкли к тому, что нужно лишь знать дорогу — и тебе откроется вся колода реальностей. Многим трудно представить, что они живут не на единственной Земле.

Я чувствовал, что какое бы решение она не приняла, оно будет принято вот-вот, и потому заторопился:

— Его высочество, наследник империи Аркенор должен вступить в брак. Только так он сможет занять престол. Очень важно, чтобы он выбрал правильную невесту в одном из известных нам миров — ты же историк, должна понимать.

Яна рассеянно кивнула. Впрочем, самого главного она ещё явно не понимала. Только переспросила:

— Иных миров? А поближе он найти никого не смог?

— Из иного мира, — перебил её я. — Потому что система наследования не так проста. Принц Асмодей — сын законной королевы, но на престол претендовал и его двоюродный брат. Эта проблема уже разрешилась, но, пока принц Калерон питал свои бессмысленные надежды, его люди похитили Его высочество, законного наследника, принца Асмодея. Заключили в темницу и заставили подписать обещание, что он никогда не вступит в брак ни с одной женщиной, рождённой в Аркеноре. Так они собирались гарантировать, что он не сможет оставить наследников. И даже вступив на престол, в случае своей смерти — уверен, они надеялись, что смерть эта будет скорой — оставит трон своему брату. Теперь ты понимаешь?