– Этим я делала отметины на своей кровати каждое утро.

– Я не возьму, – стал сопротивляться я, – к тому же, как же вы тогда будете считать дни?

– Мне это больше ни к чему, – очень спокойно отвечала девушка.

– Нет, нет, – возражал я, – да и потом, я тоже не собираюсь делать подобные отметины, мне их делать, как видите, просто негде, – пытался я перевести все на юмор.

Но девушка, вдруг неожиданно, очень решительно ответила мне:

– Я говорю, берите! И точка! Так надо! Все! Прочь! Прочь! Прочь!

С этими словами она, почти силой выставила меня из своего купе, и я снова очутился в вагонном коридоре. В моей руке была ее заколка, а на плечах накинута шинель. Я убрал заколку в карман шинели и направился дальше по коридору.

«Сейчас снова будет пробегать этот голубоглазый псих» – подумал я.

Но, как ни странно, коридор был совершенно пуст. В нем было совсем тихо и по – прежнему холодно. Я выглянул в окно. Там было совсем темно. Всмотревшись в эту темноту, я смог разобрать, что кругом лежали снега. Я снова ущипнул себя за руку, и снова почувствовал боль.

«Понятно», – сказал я сам себе, – «значит, это все же не сон».

Я уже снова успел проголодаться. И это было очень странным, так как никогда раньше, в моменты сильных переживаний, я не мог заставить себя проглотить и кусочка пищи. Это всегда вызывало беспокойство у близких мне людей, привыкших к тому, что, как правило, я очень любил вкусно поесть, потому, что всякий раз, когда у меня случались крупные неприятности, которых, кстати сказать, было немало в моем бизнесе, я начинал сильно худеть. Однажды, я даже чуть не угодил из – за этого в больницу, но, слава богу, все обошлось. Опять же, благодаря маминому борщу, против которого устоять, было почти невозможно. Мама знала, как я его люблю и всячески пыталась меня заставить поесть, но тогда, мне не хотелось даже моего любимого борща, просто, мне стало очень жалко моих родителей, и я вынужден был сделать над собой усилие, чтобы успокоить их.

Сейчас же, у меня проснулся, просто зверский аппетит. Это даже немного пугало меня, ведь с такой реакцией моего организма на стресс, я столкнулся впервые в жизни. Я решил, что несколько глотков воды помогут мне хотя бы на время утолить чувство голода и направился в начало вагона к крану с водой. На кипяток я, конечно же, не рассчитывал, зная, что здесь никто не топит, а вот в том, что с холодной водой мне здесь повезет больше, я был просто уверен. Возле емкости с водой, я увидел железную кружку, которая представляла из себя, просто таки, музейный экспонат, так как была, по моим представлениям ровесницей Великой Отечественной войны. Я повернул кран, и струя ледяной воды со звоном коснулась дна этого раритета. Я сделал несколько глотков. Вода была просто ледяная. У меня даже свело челюсти от холода. Я хотел было поставить кружку на место, но, вдруг, случайно, увидел на ней какую – то надпись, которая меня почему – то заинтересовала. Я поднес кружку к своим глазам, чтобы рассмотреть эту надпись, которая была сделана вручную, да к тому же еще так мелко, что прочесть ее было почти невозможно. Всмотревшись в нее, я с трудом разобрал следующее: «19 ноября 1942 год. Начало наступления». Я быстренько прикинул в голове, что бы это могло значить, и сообразил, что эта кружка, действительно времен второй мировой войны. Дата, указанная на ней выпадала на период Сталинградской битвы. Я, к своему стыду, не особенно хорошо знал историю, но о таких важных событиях, как Сталинградская битва, разумеется, я имел представление. Именно 19 ноября 1942 года начался ее второй период – Сталинградская стратегическая наступательная операция, которая началась с ноябрьской наступательной операции по окружению сталинградской группировки противника. Я даже вспомнил, что эта операция имела название «Уран». Я сразу представил, что эта кружка могла принадлежать какому – нибудь солдату, который погиб в одном из многих боев, так и оставшись неизвестным. Почему – то мне представился безногий солдат, с трудом передвигающийся на самодельном передвижном устройстве, но, все равно, рвущийся в бой.