И каждый сено ел своё.

Они все вес набрать спешили,

Чтобы казаться им важней,

Но скоро шубы из них сшили,

Ведь шубы были их нужней.

И мяса выходило много,

Чтоб сделать плов и шашлыки,

Ведь у овец одна дорога:

Нож пастуха ль, волка клыки.

И сколько им ни улыбаться –

Судьбы своей не изменить,

Овца ль, баран, как ни стараться,

Пути по жизни не сменить.

И, коль одна цель в жизни – стадо,

Надежды нет на пастуха:

Ты сколь ни блей, так им и надо –

Мясо на плов, для шуб меха.

Конец один овец по жизни:

Волчьи клыки ль, пастуший нож.

А что потом, съели иль сгрызли,

Неважно… Всё одно и то ж…

Уставший день сник на пороге ночи,

И солнце, уступая путь луне,

Ушло за горизонт, так, между прочим,

Сверкнув последний раз в моём окне.

Стих ветер, и поникли ветви липы,

Не слышно криков во дворе детей.

И яркий диск луны на небо выплыл,

Вслед звёзды засверкали рядом с ней.

И тишина ночная теперь всюду,

Её нарушит редко лай собак,

Пугающих, кто быть мешает чуду

И не даёт природе спать никак.

Ночь спящая внимает звёздной песне

И слушает космический мотив,

А я дремлю, сидя у окна в кресле,

Глоток последний чая проглотив…

Плывут, как лодки, облака по небу,

Как будто в море тихом, без волны,

Как в старой сказке, там, где быль и небыль

Сойтись все вместе были бы вольны.

Вдали большие парусники, яхты,

Вблизи гора, в горе той есть тоннель,

В котором вход в пещеры есть и в шахты,

А проблески невдалеке – там мель.

И я гляжу на небо с вожделеньем,

Как будто я плыву на лодке там,

Средь кораблей, что на пути Вселенной,

Меж звёзд качаясь, словно по волнам.

Живём мы в мире вечном, многомерном,

Где быль и небыль на одной волне,

Что наяву и в сказке равномерны

И дополняют друг друга вдвойне.

Кривцово

Сегодня мы с женою были

В Кривцово, где мемориал

Солдат тех в память, что убили,

Кто нас в войну здесь защищал.

Тут Мать стоит, глотая слёзы,

Руки к своей груди прижав,

Здесь скорбь шумящие берёзы

Впивают в душу, как кинжал.

Простите нас, сыны Отчизны,

Что забываем часто мы,

За что отдали свои жизни

Вы в годы страшной той войны.

Вы верили, что ваши дети

Вновь не познают страшных бед,

Что будет мир потом на свете

И войны не погасят свет.

Не будет впредь в мире призывов

Кровавую войну начать

И не придётся отцу с сыном

Снять сатанинскую печать,

Которая вновь вскроет море

Кровавое слёз и беды,

И разольётся снова горе

У человеческой судьбы.

Стояли мы, смотрели плиты

Со списками мёртвых солдат

На высоте, кровью залитой,

Тех, чьи останки здесь лежат.

И сердце горестью сжималось

Под тихий шум здешних берёз,

Давила на плечи усталость,

И резало глаза от слёз…

Мама

Мне сегодня вдруг приснилась мама,

Лучше моей мамы в мире нет.

Но её давно уже нет с нами,

Домом стал её давно тот свет.

На меня взглянула взглядом нежным –

И с души свалился тяжкий ком,

Тот, который был холодным, снежным,

Душу разрывающим притом.

Я спросил, когда её увижу

И к душе её смогу припасть,

Обниму и стану я к ней ближе,

Материнскую ощутив сласть.

Но она взглянула очень строго:

– Милый сын, живи, не торопись!..

Пред тобой сюда идущих много,

Для кого закончилась уж жизнь.

Для тебя ещё здесь нету места,

Как появится, тебе скажу,

Но то Богу Одному известно,

На земле нужней ты, как гляжу.

Я тебя, сынок мой, успокою,

Изгони из сердца эту мысль… –

И ушла, мне помахав рукою.

– На земле нужна здесь твоя жизнь…

Я проснулся словно окрылённый

(Было на душе моей тепло),

От тяжёлых мыслей обелённый.

Видно, тёмное с меня стекло…

Как знать

Как знать, за что, где, как и почему

Беды познаем на себе влиянье,

Которая ведёт нас ни к чему

Хорошему и путает сознанье.

Чем нам потом разводит все мосты,

Что в жизни нас соединить хотели,

И убивает всё, куда глядели,