Стихов волнительная вьюга,
Каприза и Фортуны дочь,
Поэтов давняя подруга,
Стремительно летела ночь.
А рано утром на рассвете,
Лишь только загорелся день,
Ушла Серебряная Тень.
Дорогой Солнца золотой,
В свой Мир, до сложности простой.
(1966)

Дальше – в творчестве поэта длительная пауза. «За жизнь взята стихами плата». И вот однажды к нему возвращается его муза. Он находит секрет своих стихов. Создает волшебную поэтическую картину. Заброшенная усадьба. Озера с чистой бирюзой. Дворец, глядящий в пруд глазами пыльных окон. Два льва из черного гранита.

И в свете окон, Дама, в черном,
Стояла около пруда,
И обликом ее точеным,
Смотрела звездная вода.

Снова наклон смысла, колеблющиеся признаки в образе, точеный облик и звездная вода. Рядом с этим образом безнадежно влюбленный поэт. Завороженно, из ночи в ночь, погруженный в этот дивный сон. Не находящий ту, которая снится при свете дня. Казалось бы точка. Вполне поэтический финал. Однако следует продолжение.

Мне тайна облаком открылась:
У львов под лапой два кольца.
А Дама в черном, что мне снилась —
Застыла в бронзе у крыльца.
(2018)

Два кольца, символ бесконечности, у творчества нет предела.

Александр рано, еще в школьные годы, сформировался как самобытный поэт. Разумеется, есть переклички с другими поэтами, но нет и следов ученичества и подражания. Скорее участие в древнем турнире. Задается определенная тема, образ, слово, стиховой размер. Далее самостоятельное творчество с отзвуками текстов поэтов золотого и серебряного века (табл. 3.4).



Невиданные звери Пушкина становятся точкой с запятой у Жуковского. Демон Лермонтова – чертополохом. Живое, лучезарное море Тютчева – рекой Десной. Незнакомка Блока – музой поэта, открывшей ему второе дно нефритовой шкатулки с бриллиантом поэзии. Интересна эпиграмма на популярные стихи Есенина: «Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. Только мне не плачется – на душе светло».

Боится иволга поэта,
Хоть много времени прошло,
Но помнит, как в разгаре лета,
Засунул он её в дупло.
(Поэт – хулиган, 1965)

Юному семнадцатилетнему Александру не просто жалко птичку, он не понимает, как мог великий поэт ради рифмы поместить ее в место, где она никогда не обитает. Иволга не живет в дупле.

Поэзия Жуковского насыщена образами живой природы (табл. 3.5). Приблизительно в каждой седьмой строке его стихов встречается тот или иной вид флоры и фауны, что сопоставимо с классиками биосферной поэзии – Хлебниковым и Соснорой (глава 7).



Приведем без комментариев несколько примеров поэтических зарисовок образов флоры и фауны.

Где росы утренние розы, как бриллианты берегли.

За дальний лог ушла гроза, сирень легла на горизонт.

У реки, одетые в туман, ивы свежим вечером дышали.

Белых лилий большие полоски, словно лебеди в нашем пруду.

Пел соловей на макушке у лета.

Плакал вопрос, не дождавшись ответа.

Все обманчиво и ложно, звезды – светлячки в траве.

Наша южная ночь, у балкона пантерой лежала.

Белый гриб привычно, спрятался, закрылся,

Хвост лисицы рыжей, полыхнул и скрылся.

Нежит ель в зеленых лапах теплых солнечных зайчат.

У водопада, у дубравы, где фиолетовый шалфей, дышали ароматом травы…

В заключение удивительный шедевр биосферной поэзии – стихотворение «Элегия». Приведем это небольшое стихотворение полностью.

Зашел я в зелёную рощу с бамбуковой тростью в руке,
Картину привычную вижу, купается месяц в реке.
Кувшинки и лилии в белом, красивый ведут хоровод.
Любовный, крик лебедя слышу – подружку на берег зовет.
Мне нравятся эти минуты – томления ночи и дня.
Все тише становятся звуки, горит, полыхает заря.
Глубокий, таинственный омут забрал в себя краски зари.