Риордану краска бросилась в лицо, но Эльга продолжала, как ни в чем не бывало:

– А я бы хотела стать воином. Говорят, что в некоторых королевствах это разрешено, но не в Овергоре. Думаешь, что я спятила? Да я изучаю мастерство боя с десяти лет, если хочешь знать! Сначала самостоятельно, а потом, когда отец вернулся со службы, под его началом. Слушай, а вот бы нам с тобой устроить поединок? Скажем завтра. У нас за домом есть специальная площадка и навес с вооружением, там отец тренирует наших парней. Давай встретимся на рассвете? Мне ужасно хочется помериться силой с настоящим меченосцем. Придешь?

Риордан не без робости кивнул. Вот будет конфуз – уступить девчонке. Но потом он вспомнил, что одолел самого Виннигара, расправил плечи и еще раз кивнул, уже с достоинством.

Они шли какими-то узкими переулками, в которых две телеги если бы и разминулись, то с трудом. Перед заборами росли сливы и ринды с иссиня-черной корой. На их ветвях висели круглые плоды, усаженные тупыми иголками. В другое время Риордан сорвал бы пару-другую, но не сегодня. Девушка периодически бросала на своего спутника пристальные взгляды. Она рано осталась без матери, и ее воспитанием занимался отец, который жил и бредил войной. Боги не были благосклонны к Йельду и не дали ему сына. Но в память о жене, которую он любил до сих пор, каждый день видя ее отражение в единственной дочке, Йельд не стал приводить в дом другую женщину. Зато Эльге приходилось разделять взгляды отца касательно всего на свете и подвергаться странному для девочки методу воспитания. Ей не пришлось овладеть искусством метлы и половника, но она имела представление о технике боя с любым оружием. Школа Йельда-оружейника была не самой большой, но одной из самых уважаемых в Гроендаге, и Эльга с раннего детства занималась в ней наравне с парнями, многих из них превосходя. Поэтому и оценивала она мужчин не по красоте или изящным словесам, а по тому, что они могут на тренировочном плацу. С детства завидовала она мальчишеской силе, реакции, недоступной для нее, девочки. Но сейчас все изменилось, и ее пугали эти изменения. Несмотря на семнадцатый год, женственность лишь только просыпалась в ней. Она прорывалась плавными движениями, кокетливыми позами и ранящими сердца парней взглядами, но сама Эльга пока еще не осознавала той могучей первозданной энергии, что копилась у нее внутри. Девушку раздражало, что теперь на площадке парни не стараются ее победить, они поддаются, а вместо того, чтобы отражать выпады, рассматривают ее ноги, мелькающие из-под подола. Раздражало, но одновременно льстило, и эта двойственность иногда доводила ее до слез. Этот, из Вейнринга, был не такой. С длинными руками, которые обеспечат в бою на мечах преимущество, он совсем не смотрел на Эльгу так, как смотрели на нее другие парни. И он был ранен, что для Эльги само по себе уже обеспечивало уважение. Да и как ранен – в него угодила бесноватая молния! Но он выжил и идет с ней рядом, хотя видно, что ему очень больно.

– А вот и дом Ариста, – они остановились перед просторным особняком из темно-красного порфира, редкого камня, который подводами привозили с самого Венбада. – Ты только не трепись, что я испытывала тебе руку, ладно? И вот совет на будущее – когда жмешь кому-то ладонь, ты протягивай ее мягкую, словно прожеванный пирог, но в самый последний момент представь, что схватил кусок гранита и напряги кисть. Понял? Тогда рука у тебя станет твердой и ее не смогут стиснуть как следует. Стой здесь, а я сбегаю и договорюсь, чтобы тебя осмотрели.

Эльга исчезла за высоким кованым забором, а Риордан принялся от нечего делать расхаживать взад и вперед, пиная щебенку на мостовой. Никогда раньше ему не врачевали таких ран, поэтому в душе он немного побаивался. Более того, он даже не знал, как выглядит со стороны его сожженная щека. Про лекарей рассказывают всякое, но какой он будет, когда все заживет? Ему совсем не досталось красоты от матери, так мало того, стоило лишь покинуть отчий дом, как природа обезобразила его окончательно. Хотя Эльгу вроде бы совсем не смущала его внешность, даже наоборот. Или прав был Скиндар, и для солдата смазливое лицо – дело десятое?