Возмущение и гнев стали плохими советчиками. Если бы я, сходу, попытался взломать сознание торгаша, может, из этого что-нибудь бы и вышло, вряд ли, конечно, но хоть какой-то шанс. Нет, я решил поговорить. Честные люди, не имеющие опыта общения с подлецами, редко выигрывают в противостоянии с ними первую схватку, так как в остальных видят себя. Я, отчего-то, решил, что известный в обществе, и даже лично мне представленный человек, не может оказаться законченным негодяем. Мы пару раз пересекались у Слейда, в доме древних, на празднике «летней ночи», шапочное знакомство, так сказать. Была у меня надежда, что его подчинённые устроили самодеятельность, и стоит мне «открыть его глаза на правду», как достойный мэтр тут же возьмется мне помогать! Как бы не так!

– Приветствую, мэтр Эмиль, ваши подчиненные, две ночи назад, купили девушку, мою жену, Юкки Мори, магистра и преподавателя нашей коллегии. Мало того, что за факт работорговли, вам придётся ответить перед судом герцога и магистрата, так они её ещё и убили. Есть шанс, что её пока возможно оживить. Скорее расскажите, где может находиться её тело!

Я ожидал любой реакции: отказа, возмущения, да хоть обвинения в помешательстве. Но то, что прозвучало в ответ, меня сильно смутило. И, что важно, ни один мускул на лице Эмиля не дрогнул.

– Увы, мой друг, я вряд ли смогу вам помочь, мы не занимаемся работорговлей. Я понятия не имею, о чем вы говорите.

И тут я допустил очень серьёзную ошибку. Я решил его прощупать, нет, не взломать, если бы подобное воздействие вскрылось, мне было бы несдобровать. За несанкционированное вмешательство в чужие мозги – судят, как за убийство; нас, «мозголомов», не любят и побаиваются. Я просто пожелал почувствовать его настроение, слишком уж спокоен был его взгляд. Когда тебя обвиняют в серьёзном преступлении, а твоих подчиненных в убийстве, сидеть и мило беседовать? Впрочем, вдруг, он так и ведет дела? На лице – тишь да гладь, а в душе буря?

Вот я и решил проверить, инициализировал «астральный щуп». У разных колдунов, как нас называют в народе, разные «подвески». Плетения, которые чаще других нужны в повседневной жизни. Таких «подвешенных заклятий», редко бывает больше двух-трёх. Если очень надо, можно вплести воздействия в артефакты. Так, обычно, и поступают маги-практики, обученные к боевому использованию своего таланта. У меня же, в виде «подвески», был магический спектр, позволяющий определить сродство плетения к стихии, и его примерную мощность. И ментальный щуп, эдакое невидимое продолжение моей руки, которым я мог чувствовать настроение людей, не влезая к ним в голову. Ну и, при желании, использовать в сцепке с другими своими структурами. Удобная штука, в разы ускоряет плетение сложных воздействий и силы почти не отнимает. Я направил невидимую удлинившуюся руку к голове торговца. Всё это не заняло и доли секунды, так как структура щупа уже была активна. А вот то, что произошло дальше, сильно меня изумило.

– К чему бы мне подвергать репутацию моего торгового дома такому позору?

Эмиль закончил фразу и весь подобрался, как перед прыжком. Взгляд стал острым, пронзительным, и очень недобрым.

– Вы меня зачаровать решили, коллега?

Я сначала даже не понял, о чем он говорит. Какой я ему коллега, а, главное, как он почувствовал присутствие пассивной структуры? Щуп его не касался, он вообще по-другому работает. Моя «невидимая рука» снимает психограмму мозга, которую заблокировать не проще, чем мимолётный взгляд. Артефакты защиты от тонких воздействий – крайне редко настраивают на перекрытие биологической активности. Грубо говоря, люди стремятся защитить свою мыслительную деятельность, а не сигналы биологических функций, в которых мы не сильно отличаемся от животных. Именно через них, считывая возникающие микровозбуждения в определенных отделах головы, я и получал информацию об общем нервном состоянии. Страх, радость, грусть, простые эмоции, не завязанные на речь. И, главное, как Эмиль меня почувствовал? Ни один артефакт, ни на нем, ни вокруг, не активирован. Разглядеть моё творение сможет очень небольшое число коллег, слишком в нём мало силы. Нужно точно знать, куда смотреть и хоть немного представлять суть плетения. Его хитрый напольный узор я обошел. Что бы в нём ни пряталось, помочь Эмилю оно не могло. Интуитивно опознать плетение может, разве что, такой же, как и я, «умник», с даром астрала. В тот момент, я не осознал, почему он назвал меня «коллегой». А когда догадался…