Это была черная, похожая на страуса птица высотой в добрых пять футов, на мощных ногах. Трехпалые лапы заканчивались внушительными кривыми когтями. У птицы были короткие недоразвитые крылья и желтоватая костистая головка; с шеи свешивалась яркая красно-зеленофиолетовая бородка.

– Он опасный? – спросил Кейбл.

Соренсен утвердительно кивнул:

– На Новой Гвинее эти птицы, случалось, насмерть забивали аборигенов.

– Почему мы до сих пор его не видали?

– Обычно они очень робкие, – объяснил Соренсен, – и держатся от людей подальше.

– Этого-то робким не назовешь, – сказала Кейбл, когда казуар шагнул им навстречу. – Мы сможем удрать?

– Они бегают много быстрей, – ответил Соренсен. – Ружья ты с собой, конечно, не взял?

– Конечно нет. Кого тут стрелять?

Пятясь, они выставили перед собой лопаты наподобие копий. В кустах хрустнуло, и появился муравьед. Следом вылезла дикая свинья. Звери втроем надвигались на людей, тесня их к плотной завесе зарослей.

– Они нас гонят! – Голос Кейбла сорвался на визг.

– Спокойнее, – сказал Соренсен. – Остерегаться нужно одного казуара.

– А муравьеды опасны?

– Только для муравьев.

– Черта с два, – сказал Кейбл. – Билл, на этом острове все животные тронулись. Помнишь Икинсову мышь?

– Помню, – ответил Соренсен.

Они отступили до конца вырубки. Спереди напирали звери во главе с казуаром, за спиной были джунгли и то неизвестное, к которому их оттесняли.

– Придется рискнуть и пойти на прорыв, – сказал Соренсен.

– Проклятая птица загородила дорогу.

– Придется ее сбить, – решил Соренсен. – Берегись лапы. Побежали!

Они бросились на казуара, размахивая лопатами. Казуар замешкался, не в силах выбрать, потом повернулся к Кейблу и выбросил правую ногу. Удар пришелся по касательной. Раздался звук вроде того, какой издает говяжий бок, если по нему треснуть плашмя большим секачом. Кейбл ухнул и повалился, схватившись за грудь.

Соренсен взмахнул лопатой и заточенным ее краем снес казуару голову. Тут на него накинулись муравьед и свинья. От них он отбился лопатой. Затем – и откуда только силы взялись? – наклонился, взвалил Кейбла на спину и припустил по тропе.

Через четверть мили он совсем выдохся, пришлось остановиться. Не было слышно ни звука. Судя по всему, свинья с муравьедом отказались от преследования. Соренсен занялся пострадавшим.

Кейбл очнулся и вскоре смог идти, опираясь на Соренсена. Добравшись до лагеря, Соренсен созвал всех участников экспедиции. Пока Икинс перебинтовывал Кейблу грудь эластичным бинтом, он сосчитал пришедших. Одного не хватало.

– Где Дрейк? – спросил Соренсен.

– На той стороне, удит рыбу на северном берегу, – ответил Том Рисетич. – Сбегать позвать?

Соренсен подумал, потом сказал:

– Нет. Сперва я объясню, с чем мы столкнулись. Затем раздадим оружие. А уж затем попробуем найти Дрейка.

– Послушай, что у нас тут происходит? – спросил Рисетич.

И Соренсен рассказал им о том, что случилось на четвертом участке.

В рационе кладоискателей рыба занимала большое место, а ловля рыбы была любимым занятием Дрейка. Поначалу он отправился на ловлю с маской и гарпунным ружьем. Но в этом богоспасаемом уголке водилось слишком много голодных и нахальных акул, так что он скрепя сердце отказался от подводной охоты и удил на леску с подветренного берега.

Закрепив лесы, Дрейк улегся в тени пальмы. Он дремал, сложив на груди крупные руки. Его пес Оро рыскал по берегу в поисках раков-отшельников. Оро был добродушным существом неопределенной породы – отчасти эрдель, отчасти терьер, отчасти бог весть что. Вдруг он зарычал.

– Не лезь к крабам, – крикнул Дрейк, – доиграешься: снова клешни отведаешь!