– Гадость – не гадость, а мои травки вас от смерти спасают. А тебя, милая, как величают?

– Лаура! Лаура Даулетова.

– А меня все зовут Сайрой. Вот и познакомились! Ну, а сейчас отдыхай, все вопросы потом.

Старуха помогла девушке переодеть ночную сорочку, пошамкала ртом и выдала несколько многозначительных фраз.

– А рубашка всё-таки еще мокрая, горишь еще, девонька.

Старуха помогла девушке повернуться на другой бок и подоткнула под ее бок шкуру бедного животного, затем еще раз потрогала лоб Лауры и многозначительно помотала головой.

– И как это тебя, девонька, в такую мясорубку затянуло, и зачем ты это натворила, что тебя в подземелье спустили?!

Старуха посмотрела на песочные часы, которые стояли на висячей полке над очагом, встала со своего места, сделала несколько шагов в сторону костра, приподнялась на носочки, перевернула песочные часы, неторопливо дотянулась до глиняного горшочка, вытащила из него веточку засушенной травки с желтыми махровыми цветочками и бросила в кипящую воду. Затем подняла с пола пустую миску, наложила в нее похлебку и поставила на прежнее место.

– Пули, Пули, ешь, мой дружок, – заговорила с кем-то Сайра. – Хороший мой.

Она провела по воздуху рукой, со стороны ее действия казались нелепым бредом, казалось, что старуха, размахивавшая руками, как будто бы взбивая воображаемую пуховую подушку, сошла с ума. Но стоило ей еще раз провести рукой, как в пустом пространстве появилось четвероногое чудовище с огромной тигриной головой и с выступающими наружу острыми металлическими клыками.

Сайра потрепала тигра за ухо, он широко открыл пасть, лениво зевнул, облизался и лег на все четыре лапы, вальяжно развернув голову, и одарил хозяйку преданным взглядом.

– Пули, запомни: эту девочку нужно охранять, она наш друг. Не пугай ее! – старуха пригрозила тигру пальцем и еще раз провела рукой по его жесткой шерсти от головы и вниз по хребту, задержалась на несколько секунд, и провела рукой по хребту в обратном направлении, скрывая от посторонних глаз своего укрощенного питомца.

С появлением девушки в лачуге и возникшими хлопотами по ее уходу Сайра не забывала о своих обязанностях и вовремя всё исполняла, строго по установленному графику, в очаге не переставая горел огонь, варились отвары. Несмотря на ее солидный возраст, даже сама Сайра не смогла бы дать точный ответ на вопрос, сколько ей было лет, она помнила себя с того возраста, когда ее научили читать, писать и считать. Учителей в ее жизни было много. Родителей она вообще не знала. Были ли они? Наверно были, но в ее жизни не оставили и следа, а только глубокую душевную рану, толщиной с человеческую ладонь. Ею же сначала провели по уродливому тельцу и туго запеленали в пеленку. Затем младенца завернули в теплое байковое одеяло и положили на дно плетеной корзины. Корзину с маленьким свертком, в зимнюю заснеженную ночь, оставили возле ворот православного женского монастыря Черногории рядом с островом Цветов.

В дверь постучали. Не дожидаясь, когда хозяйка лачуги впустит на порог гостя, кто-то снаружи повернул ручку и толкнул дверь тяжелым сапогом. Это был стражник. Он зашел в комнату и подошёл к старушке.

– Ну что, старая, как там твоя подопечная? Живая еще?

– Голубчик, слава Богу, дышит, но совсем слабая, выкарабкается или нет – пока не знаю. – Сайра подняла руку и указала указательным пальцем вверх, как будто показывая, что есть кто-то свыше, кто знает ответ на этот риторический вопрос.

– Ты там не мудри, если все усилия бесполезны, то ты сама, старая, знаешь, как мы решаем эту проблему, лучше пусть городу послужит, чем у тебя в конуре сгниет. Скажи точно, что мне записать в книжке, будет жить?