Голоса смолкли. За дверью послышалась какая-то возня, после чего она распахнулась, и на пороге возник Краснопёров. Волосы его были взлохмачены, лицо – потное, а глаза бегали из стороны в сторону. При виде Володи Краснопёров так изумился, что растерял все слова и стал хватать ртом воздух. Затем решительно шагнул в коридор и плотно затворил за собой дверь.

– Что ты здесь делаешь?! – Глаза редактора от удивления полезли на лоб.

– Шел мимо, увидел свет в окнах. Вот и зашел – поговорить, – твердо сказал Сосновский. – Ты мне давно обещал!

– Да, обещал, – Краснопёров смутился, – но сейчас неподходящее время. Я очень занят. У меня люди. Сейчас никак нельзя.

– Извини, но мы поговорим сейчас, – отрезал Володя, – больше нельзя тянуть.

Краснопёров хотел было опять возразить, но Сосновский его перебил:

– А если ты сам не можешь, я зайду к твоим людям, извинюсь перед ними и попрошу отпустить тебя на пять минут!

– Но у меня важное дело! – взвился Краснопёров.

– У меня тоже важное, – Володя был настроен решительно.

– Хорошо, подожди… – редактор вдруг сник. – Я не сказал нет… Ладно. Попытаюсь. Жди здесь.

И быстро прошмыгнул обратно в комнату, снова захлопнув дверь прямо перед носом Сосновского. Прошло минут десять. Володя не собирался никуда уходить. Он уже думал постучать снова, как дверь отворилась и снова появился Краснопёров. Лицо его было мрачнее тучи.

– Идем в общую комнату, – заявил он, – скажешь мне то, что хотел сказать. Но учти: у тебя пять минут. Больше меня ждать не будут.

– Этого вполне достаточно! – бодро ответил Володя, следуя за Краснопёровым в ярко освещенную комнату общего помещения редакции.

– Ну, что там у тебя стряслось? – Редактор смерил его раздраженным взглядом.

– Мне нужен срочный отпуск на несколько дней, – сказал Володя, и добавил: – Я женюсь.

– Ну молодец, поздравляю! – Краснопёров как будто расслабился, что показалось Володе очень странным, а затем вдруг спохватился: – Какой, к черту, тебе отпуск?!

– По случаю свадьбы, – Володя смущенно кашлянул, – отпуск на пару дней.

– Ты шутишь?! – Краснопёров повысил голос. – У меня в каждом номере запара, людей не хватает! Такие события в городе происходят! Война под Одессой! Посевная, вон, идет, а ты – отпуск! Ни за что, даже не проси! Ты меня без ножа режешь! Ни за что не дам!

– Как же так… – растерялся Володя, – ведь это такое событие… Медовый месяц…

– Это раньше был медовый месяц, – прищурился Краснопёров, – а сейчас его отменили как буржуйские предрассудки. Жениться женись. А отпуск не дам. Потом отгуляешь.

Володя насупился. У него уже готово было сорваться резкое слово, как вдруг Краснопёров смягчился.

– Ну, ладно… Денька три могу дать. Но никак не больше!

– Спасибо! – выдохнул Володя.

– А ты за это кое-что для меня сделаешь… Я давно уже собирался тебе сказать… – Внезапно Краснопёров смерил его странным взглядом, затем вдруг быстро прошел через всю комнату и тщательно закрыл за собой дверь.

Володя следил за ним во все глаза. Краснопёров на этом не остановился. Он так же тщательно запер все окна, а затем потушил верхний свет и зажег настольную лампу на ближайшем столе. Лампа светила тускло, отбрасывая рваные, мрачные тени на мебель. Подойдя к Володе совсем близко, редактор понизил голос до трагического шепота:

– Есть тут одно дело… Очень неприятное, но важное… Расследуешь для меня одну историю. Страшную историю, надо сказать.

– Что за история? – удивился Володя.

– Да тише ты, что орешь! – Краснопёров так возмутился, что даже замахал на него руками. – Тайна это! Понимаешь? Тайна! Военная даже… Можно так сказать.