– Господи… – Дэйв с силой провел ладонями по лицу и протяжно выдохнул. – Ты должен все рассказать полиции.

– Я пытался. Мне не верят. Он так и обещал. Его здесь уважают, а я – пустое место.

– Не желаю слышать этот бред. – Дэйв подался ближе, чтобы их лица оказались на одном уровне. – Зейн, держись. Будь сильным. Гляди на меня, смотри в глаза. Я тебе верю. Сделаю все, что смогу. Во-первых, разберемся с переломами. Починим тебя, будешь как новенький.

– Меня посадят в тюрьму. Присматривай за Бритт. У сестры никого не будет, кроме Эмили. А ее к нам не пускают.

– Обязательно присмотрю.

Зейн огляделся – от остальных их отгораживала тонкая занавеска. Он заговорил вполголоса:

– Ты должен зайти к нам домой, когда никого не будет. Возьми мои ключи. Они в кармане.

– Зачем?

– Я все записываю. В дневник. Он под столом в вентиляции. Может, мне поверят, если увидят записи.

– И давно ты… – Дэйв замолчал, потому что занавеску отдернули. – Похоже, пора на рентген.

Он все же украдкой залез в карман Зейна и вытащил ключи.

Мальчика в сопровождении полицейского повезли на рентген. Потом вернули, но в другой кабинет – судя по табличке, процедурную. Полицейский остался дежурить под дверью.

Вошла врач, ужасно похожая на бочонок: такая же низкая и коренастая. Волосы с густой сединой были заплетены в косу.

– Привет, Зейн. Я доктор Маршалл. – Она взяла его карту. – Давай-ка глянем, как обстоят дела. – Темные, будто у вороны, глаза прищурились, и она хищно уставилась на Дэйва: – Ты в курсе, почему Зейну до сих пор не дали обезболивающее?

– Отец сказал, он может быть под кайфом. Запретил, пока не придут результаты анализов.

– Я их только что видела. Все чисто. Господи… Прости, малыш.

Доктор Маршалл распахнула двери, позвала медсестру и принялась, словно генерал, раздавать приказы.

Через пару минут мир вокруг стал заметно ярче.

– У него пальцы холодные, – пробормотал Дэйв. – Локоть и вовсе ледяной.

– Дэйв, я все вижу на снимках. Итак, Зейн, есть хорошие новости. Нога не сломана. Ужасное растяжение и порваны связки. Но это лечится – холодный компресс, покой, и мы наденем тебе специальный бандаж. Я объясню, что именно надо делать. Потом, через пару дней, начнем физиопроцедуры.

Пьяный от анестезии, Зейн улыбнулся.

– А где плохие новости?

– У тебя в руке три кости, и все три сломаны. Еще раздроблен сустав, мой мальчик. Я наложу шину, и она поможет терпеть боль и избежать смещения. Надо по возможности держать руку выше сердца. Когда опухоль спадет, мы вправим кости и наложим гипс. Может, придется поставить пару штифтов, посмотрим.

Зейн опять улыбнулся.

– Звучит не так уж страшно.

– Вот это настрой! Да, предстоит операция, но я в этом деле мастер. Вдобавок, ты молодой и в отличной форме. Мы тебя починим, станешь как новенький. Договорились?

– Ага. Только я буду в тюрьме. Меня отпустят на операцию?

Улыбка в ее глазах померкла.

– Как решит тюремный врач. Я просто даю рекомендации. Лицо тебе тоже не мешало бы починить, да?

– Нос в этот раз не сломан. Я помню, каково это.

Вороньи глаза стали очень яркими, будто в их глубине вспыхнуло пламя.

– Вот и славно. Не тошнит, не двоится? – уточнила доктор Маршалл, бережно беря его за подбородок.

Зейн услышал снаружи голос Эмили и дернулся.

– Успокойся, – велел Дэйв. – Пусть врач делает все, что надо. Я подожду за дверью.

– Скажи ей про Бритт! – Туман в голове развеялся, и снова накатил страх. – Ты должен ее найти. Он ее избил. Я хотел ему помешать. Почти справился, но он все равно был сильнее.

– Кто ее избил? – Промакивая царапины, доктор Маршалл махнула Дэйву, чтобы тот вышел.