Но оступился и полетел в воду с диким криком. Незнакомец исчез, больше никто и нигде его не встречал и не видел, весь мир перестал существовать, от него ничего больше не осталось.

Гонец увидел, что князь исчез, поспешил из проклятого леса, боялся, что его могут обвинить в убийстве, если Владимира начнут искать.

Никто больше в Игоревым замке не появлялся, узнав, что там исчез Игорев сын, как-то о том стало известно.

И на этот раз великий князь оказался прав – Владимир не только нигде не появлялся, но, сколько не пытались, его нигде не могли отыскать. Тогда он понял, что настало время для главного дела в его жизни. Он должен поговорить с сыновьями.

Пусть они смирятся с тем решением, которое он примет. У него еще останется время для того, чтобы внимательно за всем посмотреть, помочь им править, если понадобится.

Он и допустить не мог, что после его ухода, с его наследниками случится то же самое, что и с сыновьями Игоря.

Князь вошел в гридню, когда Святослав, Юрий и Константин сидели все вместе. Они не скрывали волнения, они понимали, о чем может думать, чего желать их отец.

– Пора мне о покое думать, – говорил Всеволод, – помирать я пока не собираюсь, наоборот пожить хочу, но править устал, вон когда еще Рюрик ушел да в Чернигове своем кости греет, а у нас столица, пора кому-то из вас на свои плечи взвалить весь груз власти.

Говорил он мягко, почти ласково, но от этого напряжение было еще больше.

Все смолкло в те минуты.

– Повелеваю я, что Константину Ростов достанется на веки вечные, Юрию – Владимир и Суздаль.

Он говорил о других сыновьях и других городах, словно бы это было теперь самым главным, и они внимательно слушали, но было понятно, что только в двух первых уделах есть суть.

Константин замер и все никак не мог опомниться. И в глазах его такая ярость отразилась, кажется, пожар готов был вспыхнуть. Ни звука он не произнес. Но конца дней не забыл Юрий этот взгляд. Он должен был радоваться, но сидел тихо, не произносил ни единого звука.

Всеволод закончил делить уделы, взглянул на старшего сына.

Тот повернулся к своим боярам, они любили его и были ему преданы, но в глазах у многих была мольба, они просили пощадить, и понимали, что не смогут пойти против великого князя, что гибельно это для всех.

Потом они поспешно присягнули Юрию.

Константин стоял молча, он смотрел на происходящее глазами постороннего, словно его это больше не касалось.

Он все еще не мог поверить, что отец мог с ним так поступить. В этом было что-то дикое и страшно унизительное.

Такого разочарования больше никогда не испытывал старший сын князя Всеволода.

Но отец ведь с самого начала нарушал все законы, действовал так, как ему захочется, только все – таки не верилось, что он решится на такое. Как же тяжко быть старшим сыном.

Юрий все еще не мог убедиться в том, что он великий князь, но и радости своей скрыть никак не мог. Если брат недоволен, то он все равно ничего не сделает.

Помнится, на том пиру он слишком поспешно поднял кубок. Но Константин куда-то быстро и незаметно ушел, он не хотел пировать с ними и делать вид, что ничего не происходит.

Наверное, никакая угроза, никакая опасность не удержали бы его в гридне, казалось, весь мир смеется за его спиной и шепчется о том, что ему никогда не быть великим князем.

– Как он мог, как он посмел – повторял Константин, когда летел неведомо куда.

Он давно потерял дорогу и не мог понять, когда очнулся, где же он оказался.

Наверное, теперь к своему Ростову он был ближе, чем к Владимиру, который ускользнул у него из рук.

– Это даже лучше, – подумал он, – можно пока там отсидеться, а потом уже о чем-то думать, да главное глупостей не натворить, от которых потом никогда не отмыться.