– Тут недалеко поворот будет. Там через поле – и участковая больница. Это не очень долго. Минут пятнадцать… Вот там нас и высадите…

Парень суетился, без конца озираясь по сторонам. Ну и папаша будет, подумала я, весь какой-то дерганый. Такому и ребенка-то не доверишь. Кстати, как он там, ребеночек-то? Я скосила глаза на девицу и не увидела на ее лице никакого страдания. Спокойна, как удав. Ну и хорошо. Значит, пока еще нет повода для волнений.

– Вот сейчас будет этот поворот! – нервно засуетился парень.

Беременная вся подалась вперед и замерла, напряженно вглядываясь в дорогу. Крайне необщительная особа. Но не это меня смущает, а ее поза… Она же просто вдавила свои коленки в собственный живот! Как же это можно! И разве ей так удобно? Никаких неприятных ощущений? Я уж не говорю о том, что это очень вредно для ребеночка. Да ни одна беременная женщина не станет так сидеть! А может, не такая уж она и беременная? Хороший каламбур. В другое время я бы обязательно посмеялась. А теперь… В голове пронеслась вереница криминальных дорожных приключений, коими кишат наши журналы, телевидение и людская молва. Неужели?.. Если так, то не лучше ли как-то подготовиться к возможным неприятностям?

У меня в сумочке есть один предмет, с которым я по настоянию Игоря не расстаюсь вот уже несколько месяцев. И пока, слава богу, в нем не было необходимости. Но вдруг?.. Я потерла глаз, словно мне что-то туда попало. Заморгала и полезла в сумочку за зеркальцем и салфеткой. И пока промокала несуществующую слезу, еще раз удостоверилась в том, что девица как-то особо, не по-доброму напряжена. Я сунула зеркальце в сумочку, оставив кисть погруженной в нее. И, как оказалось, не зря!

Юра уже съехал с шоссе и петлял по извилистой дороге. Дождь закончился, и солнце радостно играло в лужицах. Мы въехали в небольшой перелесок.

– Стой! – неожиданно скомандовал парень.

В его руке вдруг оказался направленный на водителя пистолет.

– Не шевелись! – услышала я змеиный шепот девицы.

Её ядовитый взгляд должен был, вероятно, вусмерть загипнотизировать меня. Но у меня был другой сценарий. Не успела машина затормозить, как я истошно завизжала.

– Какое «Тормози»! Вы что, не видите, у нее же воды отходят!? Она же сейчас родит. На полу уже целая лужа, да вы только посмотрите!

Парень с тупым выражением лица послушно потянул шею в заданном направлении, желая воочию лицезреть эту самую лужу. И тут мой перцовый баллончик, вплотную поднесенный к его озадаченному лицу, выпустил мощную струю. Одновременно с этим я свободной правой рукой неумело, но от души саданула девицу кулаком по носу и тотчас открыла дверь за глотком свежего, лишенного перцовой начинки, воздуха. То же самое сделал и Юра. В его руке уже был оброненный незадачливым налетчиком пистолет. А тому уже было не до пистолета. Он выл, чихал, отчаянно тер глаза и сквозь слезы невнятно матерился. Слегка беременная размазывала по щекам идущую из носа кровь, стараясь, вероятно, смешать ее в равных пропорциях со слезами. Конечно, досталось перчику и мне. Но это были скорее не перцовые, а слезы радости. Сквозь них я с удовольствием наблюдала, как Юра за шиворот вытаскивает парня из машины. Как затем он с озверелым лицом шагает к вывалившейся из салона девице, а та со сбитым на бок животом пятится от него, спотыкается о своего друга и соратника и падает на землю. А затем парочка дружно вскакивает и улепетывает в кусты.

– Давай быстрее отсюда! – командует мне Юрий.

Я сажусь рядом с ним, и мы срываемся с места. И те несколько минут, что отделяют нас от шоссе, мы ошалело молчим. Зато потом, когда наша машина по – хозяйски въехала на трассу и через минуту устало пристроилась на ее обочине, мы смотрим друг на друга и вдруг начинаем безудержно хохотать.