– Джулия, – говорю, привычно переиначивая свое имя на удобоваримый для индийцев вариант.

– Очень приятно, Джулия-джи…[4] – почтительно говорит он. Я от этого обращения «Джулия-джи» чуть не скончалась от смеха. Нашел, думаю, «джи»! Посмотрела на него повнимательней, гляжу – он совсем смешался, сидит такой весь сконфуженный, несчастный… Мне даже жалко его стало.

– А тебя как зовут? – спрашиваю.

– Санни, – отвечает, обрадованный моим вниманием к своей персоне.

– Как?! Санни?! – Тут я еще больше расхохоталась.

Он, бедняга, совсем растерялся, не соображает, что, собственно, происходит. Отсмеявшись, я слегка устыдилась своего поведения – парень-то в чем виноват?

– Извини, – говорю, – очень хорошее у тебя имя. У меня так зовут друга…

Постепенно мы с ним разговорились, он перестал смущаться. Я с удивлением обнаружила, что он прекрасный собеседник. Больше всего мне понравилось, что у него был идеально правильный английский, во всяком случае, для моего восприятия: он не тараторил, проглатывая слоги и слова, а очень даже понятно все произносил… Я впервые расслабилась, общаясь с индийцем: не нужно было заставлять извилины усиленно скрипеть, чтобы понять, что человек только что сказал. Еще у него оказалось потрясающее чувство юмора, а вот это я в мужчинах вообще очень люблю! В общем, когда мы подъехали к Тадж-Махалу, я уже была им полностью очарована как собеседником. Единственное – он упорно продолжал называть меня «джи», несмотря на мою просьбу: «Зови меня просто Джулия». «Хорошо, Джулия-джи!» – кивал он и продолжал в том же духе.

Короче, мы провели с ним вместе весь день… Это было здорово! Он возил меня по городу, рассказывал о тех или иных достопримечательностях, угощал мороженым и шоколадками, мы просто болтали, лучше узнавая друг друга… Меня поразило, что все мои фразы (даже вскользь оброненные) он запоминал сразу и – как выяснилось позже – навсегда. Спустя какое-то время я с удивлением обнаруживала, что он все помнит: и как зовут мою маму, и в каком городе я родилась (не думаю, что рядовому индийцу так уж знакомо слово «Самара»), и сколько лет моей сестре, и где я работаю, и когда у меня день рождения, и так далее…

Он рассказал, что работает в турфирме под началом старого друга, но планирует в скором времени открыть свой собственный, не зависимый ни от кого бизнес. Еще он поведал, что увлекается игрой в крикет, – тогда, помнится, меня это здорово повеселило: я еще не была знакома с повальной индийской страстью к этой игре! Также он оказался бешеным меломаном (причем поклонником не только индийской музыки). Выяснилось, что мы любим одни и те же индийские песни… Никогда не забуду, как мы хором распевали их в машине, катаясь по городу… Особенно вот эта у нас хорошо получалась: «Tujhe dekha to yeh jaana sanam Pyaar hota hai deewana sanam…» из фильма «Непохищенная невеста» («Когда я увидел тебя, дорогая, я понял, что любовь – это безумие…»). Мне с ним было так легко и хорошо!

Потом он набрался смелости и спросил, есть ли у меня парень. Я решила его подразнить и ответила, что есть, хотя на тот момент была совершенно свободна. Он прямо в лице переменился, мне даже его жаль стало немного… А он только и сказал убитым голосом:

– Какой же он счастливчик…

А еще он очень огорчался, что я не оставалась в Агре, а уезжала в этот же вечер обратно в Дели. Он очень хотел провести со мной и завтрашний день… Когда пришла пора отвозить меня на вокзал, он дрожащим голосом спросил, не могла бы я ему оставить номер своего телефона. Я сказала, что мой мобильный здесь все равно не работает (уезжая, не подключила услугу роуминга, балда!), а звонить на домашний в Дели я бы ему не советовала… Тогда он написал на листочке свой номер и протянул мне: