– Алиска, ты чего? Тебе плохо?

– Все в порядке, – просипела я, ища глазами воду. Воды не нашлось – мы с Тиной заказали кофе, а свой я уже благополучно выпила.

– Ты вся красная, – не унималась Тина, потом перевела взгляд на мою тарелке. – Ты зачем столько соуса вылила, дуреха?

Чувствуя, что еще чуть–чуть – и во рту появятся сильные ожоги, я повернулась на стуле, намереваясь встать, и тут заметила в руках у Мирона бутылку минеральной воды. То, что она была открыта, меня не смутило – содержимое было наполовину полным.

Выхватив из рук мужчины емкость, я отвинтила крышку и жадно выпила все до последней капли. Во время моего распития стояла гробовая тишина, потом кто–то спросил:

– С ней точно все нормально?

– Не твое дело, – огрызнулась Тина. С Мироном она себе такого тона не позволяла.

– Надо выпить молоко, а не воду, – снова раздался грубоватый мужской голос.

Я аккуратно закрыла бутылку, поставила ее на стол, и, задрав голову, промямлила:

– Спасибо. И извините.

Мирон – а с хвостиком оказался именно он, неодобрительно хмыкнул и перевел взгляд на Тину.

– Забавные у тебя друзья. Думал, после Полины меня ничем не удивишь. Эта тоже с какой–нибудь историей?

– Это моя одноклассница, – отрезала Тина, подзывая официанта. Это послужило для Мирона поводом уйти за свой столик в глубине зала. С ним удалился и его спутник, а официант, резво убежавший на кухню за молоком, оставил нас наедине.

Вздохнув, Бельская прищурилась, разглядывая меня.

– Я что просила?

– А что я сделала? – обиженно протянула я. – Этот соус какой–то… Ядреный.

– Самый острый, – кивнула Тина, рассматривая красивую соусницу. – И это был мой соус. Твой стоит справа от тебя.

Я мгновенно почувствовала себя дурой. Щеки, и без того красные, разгорелись еще сильней.

– Ладно, – смилостивилась Тина. – С кем не бывает? Давай вернемся к нашему разговору. Что за похищенная девушка, которую держат в заложниках?

То и дело запинаясь, я поведала Тине о найденной записке в книге и своем визите в правоохранительные органы. Наморщив нос, та прокомментировала:

– Ну, доблестных стражей порядка я могу понять. Девчонка оставила записку, регулярно пишет матери. Тут даже повода особого нет.

– Как нет? – возразила я. – Во–первых, записка. Во–вторых, Мария Лубкина перестала ходить за книгами сама – вместо нее приходит тот парень. Значит, она не уехала, но тогда зачем врет маме?

– А что там, кстати, с тем парнем? – заинтересовалась Тина. – Как он выглядит?

– Высокий, молодой, – начала перечислять я, одновременно пытаясь вспомнить, как выглядел посетитель, бравший книги для Маши. – Вроде симпатичный…

– Я про особые приметы спрашиваю, а не понравился ли он тебе, – фыркнула Бельская, жестом зовя официанта. – Ты что–нибудь еще будешь?

– Нет. Особые приметы? Волосы вроде светлые. Русые. Глаза… Черт, не помню. Губы тонкие. Одет вроде во что–то светлое…

Тут я засомневалась. На улице стояла мерзкая погода, в библиотеке многие верхнюю одежду не снимали, ходили по залу прямо так. Но тот парень был в чем–то светлом, даже в белом… Белая куртка? Нет. Пиджак? В такую погоду? Тоже нет.

Тина попросила еще кофе и счет. Я полезла в сумку за деньгами, но она меня остановила:

– Я заплачу.

Я знала, что ей нетрудно – этой суммы Бельская даже не заметит, но, тем не менее, воспротивилась.

– Нет уж. Мы же тут по моему делу.

– Но пригласила тебя сюда я, – с улыбкой напомнила Тина. – Хорошо, каждый заплатит за себя, если тебе так удобно.

– Удобно, – кивнула я, и достала кошелек.

– Значит, сейчас от тебя толку нет, – задумчиво сказала Тина, рассматривая собственные ногти. – Но если ты этого парня увидишь, то непременно узнаешь ведь?