Позвонил он мне только один раз, когда долетел до «Америки-разлучницы». Больше ни слова, ни звонка, ни смс. Видно, его захватила новая жизнь. Или, не дай боже, конечно, что-то с ним случилось. Не выдержав, я позвонила ему сама. Разбудила. У них была ночь. Меня интересовал только один вопрос: всё ли у него в порядке? Он сразу проснулся и закричал: «Заяц, ты даже не представляешь, как тут круто!» Дальше я слушать не стала – положила трубку. Мой начальник догадывался, почему я так похудела, и отправил работать на выставку в Сиэтл. А там и до Портленда рукой подать. Но я не знала, как найти Олега. На мои звонки он не отвечал. Оставалось два дня до закрытия выставки, и Олег позвонил сам.

Оказалось, его сильно избили какие-то чернокожие и телефон отобрали. Арендовав старенький «Шевелл», я поехала в Олежкин город мечты. Через три часа мы с ним обнимались, боясь, что если расцепим руки, то окажется, что наша встреча – всего лишь мираж. Виза была у меня на три месяца, и я осталась. Не могла не остаться! После нападения местных Олег ещё окончательно не поправился. А он уже нашёл себе работу. И в сентябре должен был сидеть за компьютером. Он был, как сейчас говорят, айтишником. Кстати, именно в Портленде штата Орегон изобрели компьютерную мышь.

Был самый разгар лета. Мы не задумывались о нашем общем будущем, ничего не обсуждали и не загадывали, жили сегодняшним днём. Это было время, когда портлендский дендрарий утопал в розах. И мы на велосипедах ездили по набережной наперегонки. Было жарко. Частенько днём мы пропадали в прохладном магазине книг. Огромный, он занимал целый квартал! Город книг Пауэлла. Это было время, когда в Портленде не было так много сумасшедших бомжей и хипстеров, а крупные брендовые магазины не грабили банды BLM.

Лучше бы мы тогда поругались, поспорили, высказали друг другу всё. Травма от недоговорённости была ещё больнее. Но он знал, что я не останусь, а я знала, что он не уедет. Может, этим и объяснялось его странное поведение? Какое-то нездоровое возбуждение. У него всегда были расширены зрачки. А может, уже тогда он стал употреблять наркотики? Травма была ещё и физическая: после встречи с чернокожими у Олега болел позвоночник. Через несколько лет он прилетел в Москву на похороны горячо любимой мамы и признался, что не может работать без анальгетиков-опиоидов. А фентанил в их числе.

Приехал на похороны он уже полностью разочарованным в США. Друзей у Олега там не было. Так, приятели. Американки попадались неухоженные и не очень умные. Таких, как в голливудских фильмах, он даже не встречал. Любят только деньги. Даже жена Дженнифер ушла от него из-за того, что он стал получать на сто долларов меньше! Работал всё это время без отпуска по двенадцать часов в сутки. Остановишься – задушат счета. Ну как тут без амфетаминов? В Москве он тоже ожидаемых восторгов ни от кого не получил. Всем знакомым безразлично, что он живёт в США. А у меня была уже своя семья. И на его позднее приглашение «Я приехал за тобой!» только рассмеялась.

…Снег с угреватыми вкраплениями заметно подтаял. Обречённые льдинки кружились в водоворотах луж. Зима не хотела сдавать позиций, но птицы уже вовсю пели, чувствуя, как земная ось стала ближе к солнцу. Образы Серафимы и Сергея на лошадях из последних кадров фильма «Бег» растворились в лучистых зайчиках на стене. На мой запрос о судьбе Олега в координационный совет российских соотечественников, проживающих за рубежом, пришёл ответ. Я уже знала, что там написано.

Звонок в дедушкиной квартире пронзительно голосил уже минут десять, а дверь так и не открывалась. Сказать, что Лиза была озадачена – ничего не сказать. За это время она испытала целую гамму чувств от любви до ненависти… Положа руку на сердце, Лиза к дедушке была, мягко говоря, равнодушна. В ней роились свои, подростковые, проблемы, и к стариковским она относилась несколько высокомерно.