- Зачем? – смотрю на нее настороженно.

- Как зачем?! – округляет глаза девочка. – Я хочу, чтобы у меня был папа!

- Черте что.., - буркаю себе под нос и в очередной раз дергаюсь от боли. – У меня хоть ребра целы?

- Целы, - кивает врач. – Правда, вы сильно кричали от боли, поэтому вам пришлось дать успокоительного. Но ваша дочь настаивала, чтобы вы не просто успокоились, но и отдохнули, поэтому влили в вас чуть больше.

Врач слегка тушуется за провинность и косится на рыженькую девочку. Что-то мне подсказывает, что они мне тут не только успокоительного влили. Не удивлюсь, если введенный мне препарат вызывает побочным эффектом галлюцинации. Рыженькой девочки просто нет в палате. Она мне кажется. Ее нет!

- А вы точно мне успокоительное вкололи? – спрашиваю, прищурившись, тем самым давая понять, что я их раскусил.

- Точно, - улыбается мужчина и собирается уходить. – Я пойду. Меня ждут другие пациенты. Ваша дочь – молодец. Она так заботится о вас.

Меня передергивает от слова «дочь». У меня нет детей. Точнее – нет родных детей. А эта рыженькая определенно претендует на прямое наследование моей жилой и нежилой площади в будущем. Решаюсь на откровенный разговор, когда девчушка садится на стул, предварительно подставив его к кровати поближе.

- Как тебя зовут? – спрашиваю тихо.

- Вера, - заявляет ребенок с улыбкой.

- Сколько тебе лет?

- На днях исполнилось двенадцать.

- Откуда ты? – задаю самый страшный для меня вопрос.

- Из Нижнего Новгорода!

На секунду сердце останавливается. Потом начинает резко и быстро пульсировать, вызывая у меня отдышку. Наверное, я поседел сразу, в одну секунду, поскольку девчушка начала за меня беспокоиться:

- Пап, ты чего?

Она подскакивает на стуле, тут же хватает стакан с водой, стоящий на тумбочке возле кровати, и подает мне. А я в этот момент даже вдоха сделать не могу.

- Вот, пап, выпей! – подсовывает мне стакан под нос.

Но у меня будто самый настоящий приступ паники, поскольку только хуже становится. От ее «пап» в груди все гореть начинает. Давно еще читал, что когда у человека горит в груди – это первый признак инфаркта. Не обманули. Скорее всего, так и есть, потому как перед глазами все плыть начинает. А вода в меня так и не влезает. Я даже глотка не могу сделать.

- Пап, я сейчас за врачом сбегаю! – практически кидает в меня стаканом Вера и уже стартует в сторону двери, но я ее быстро останавливаю, удержав за руку.

- Не… Не…, - из меня только слабый шепот идет.

- Тогда пей водички, - уже настойчиво просит Вера, обхватив стакан одной рукой и практически прижав к нему мою голову второй.

А девочка умеет быть настырной. Во всяком случае в меня все же влилось пару глоточков воды, отчего стало значительно лучше.

- От-ку-да?.. – еле слышно опять интересуюсь.

- Из Нижнего Новгорода, - говорит она уже тише.

Я невольно икаю. Это мой город. Я в нем родился. Девчушка рыжая. От слова «совсем». Поэтому становится страшно от мысли, что я могу быть папой. Самым настоящим.

Дальнейший разговор не клеится. Точнее, я молчу, попивая водички из стакана, а Вера рассматривает меня с легкой улыбкой. Чую, что хочет сказать мне что-то колкое… И не ошибаюсь.

- А у тебя такая реакция от осознания того, что это может быть правдой? – лукаво интересуется девочка.

Для своих двенадцати она совсем какая-то взрослая.

- А тебе точно двенадцать? – уточняю на всякий случай.

- Да, - протяжно отвечает, принимаясь наматывать локон на палец. – А тебе свидетельство о рождении показать?

- А оно с собой что ли? – вскидываю бровями.

- Конечно! – Вера смотрит на меня как на дурака. – Я что, по-твоему, должна без документов по Москве гулять?