Баво бросил взгляд на карету. Он не мог не понимать, что экипаж и лошадь не смогут ехать по Путям рядом. Тропы были для этого слишком узкими, а сойти с мощеной дорожки, которую, собственно, и представлял собой каждый Путь, было самоубийством. В лучшем случае человек проваливался на другую тропу и терялся, не имея возможности найти обратную дорогу, в худшем – попадал в иной мир. А оттуда не выбирался никто и никогда, чтобы рассказать, что там вообще может ждать незадачливого путника.

– Ваша карета одноместная, – сухо констатировал Баво.

– Дядя научил меня ездить верхом на лошади.

– Не стоит. Натрете себе… всякие места. А потом не сможете отплясывать на балах.

– Я и так не очень хорошо танцую, так что все равно не планировала этим заниматься.

– Это неприлично для леди, – упирался Баво.

– Кто это увидит? – я многозначительно огляделась. Принц взял с собой в столицу всего четверых человек – самых верных людей. – Все, кто с нами едет, и так знают, что я не ваша невеста.

– Они будут помалкивать об этом, – отрезал он.

– Вот об этом я вам и толкую!

Баво недовольно посмотрел на меня.

– Нет, – просто сказал принц. – Залезайте в карету и не отвлекайте меня.

О, ну да, отличный довод!

– Вижу, что вы очень заняты, ваше высочество, – ехидно заметила я.

Он, промолчав, отвернулся. Возразить было нечего. Мы еще четверть часа назад выехали за пределы лагеря и ждали недалеко от частокола, вынужденно любуясь бескрайней степью и дожидаясь, пока всё будет готово к отбытию. Маг уже начал создавать колдовской проход, а это значило, что все собрались и с минуты на минуту мы отправимся на Пути.

– Помочь? – спросил Шеб, уже занявший место на запятках экипажа.

Я лишь отмахнулась. Не сахарная, не развалюсь, если сама заберусь на сиденье. Так я поступила, закрыв за собой дверцу и уставившись в окно.

Пронизывающий степной ветер, который здесь не ограничивали никакие стены, нес с собой медовый аромат цветущего тамарикса. Со стороны лагеря раздавался обычный шум с оттенком приподнятого настроения. Шатры сворачивались, люди собирали вещи. Новость о возвращении в гарнизон вызвала воодушевление – там-то наверняка было спокойнее, чем посреди степи.

И вдруг всё стихло. Я высунулась в противоположное окно, пытаясь понять, что происходит. Не очередное же нападение кочевников?

Раздался звон, словно поварешкой ударили по медному блюду. Затем второй – глухой. Третий… Через миг воздух наполнился звуками ударов. Каждый воин в лагере стучал – кто чем: одни – по своим железным нагрудникам, другие – мечами по щитам, третьи просто топали сапогами.

А вскоре прозвучал и клич.

– Мэл-рас! – скандировали воины. – Мэл-рас! Мэл-рас!

Мое сердце, отзываясь, забилось в унисон. Ощущение было странным, как будто чувства воинов в лагере через этот ритм проникли и в меня. Можно было не сомневаться, что людей в лагере никто не подговаривал – они сами захотели так показать уезжающему предводителю свою привязанность. И это трогало до глубины души.

Отодвинув занавеску, я взглянула на Баво. Он благодарно улыбался, подняв руку и на прощание помахав соратникам.

Мне показалось, или в уголке его глаза даже сверкнула слеза?

– Портал открыт! – закричал маг, силясь перекрыть грохот.

В воздухе над тем местом, где он рисовал символы, пошла рябь, как от упавшего в пруд камня. Когда она успокоилась, появились очертания совсем другого ландшафта. Словно бы кто-то посреди степи установил дверь, но находилась за ней чужеземная пустыня. Вместо волн степных трав – сплошь серый песок, и лишь мощеная булыжником узкая дорога вьется впереди.

Люди принца въехали на нее первыми – удостовериться, что на той стороне нет опасности. Потом уже Ант подхлестнул лошадь, и экипаж тронулся. Как и в прошлые разы, я ничего не почувствовала в тот момент, когда в окнах резко сменился пейзаж. Лишь не по себе стало от того, как резко наступила тишина и исчезли все запахи, если не считать те, что исходили от самой кареты и ее обивки.