На ГыТыРКе ходила такая поговорка – журналист это человек, который ничего не знает, но всем хочет об этом рассказать. Так вот Иришка под неё не подходила совершенно. Ни к чему такому она не стремилась – были у неё дела поважней. Поэтому её судьба, точнее карьера телевизионного корреспондента, оказалась предрешена с самого начала.

Однако, перед финалом этой истории случилось ещё одно памятное событие, активной участницей которого стала Иришка. Точнее поначалу пассивной. Никак не желая смириться с тем, что ни одно из придуманных им для неё прозвищ не приживалось, Лапидарский задумал страшную месть. Пользуясь тем, что Орешек была на съёмках, а кабинет пустовал, он коварно проник на её страницу в популярной тогда социальной сети, под её же, непредусмотрительно не закрытом аккаунтом, и злодейски поменял ей там все статусы. После чего, впервые посетив иришкину страницу, можно было подумать, что она – девушка с низкой социальной ответственностью, практикующая различные нетрадиционные способы отправления сексуальных потребностей.

Само собой, вернувшись с очередных съёмок и первым делом зайдя на свою страницу, пострадавшая сторона тут же устроила расследование, переросшее в громкий скандал, отнюдь не добавивший ей очков в глазах руководства. Стоит отметить – никаких результатов расследование не дало, а Лапидарский в содеянном так и не сознался, до конца отстаивая свою непричастность.

Закончилась история Иришки в телекомпании внезапно, и совсем не так, как многие ожидали. Спустя несколько месяцев, публично получив несколько начальственных нагоняев, она не стала ни юлить, ни выкручиваться, ни обвинять в причастности к её грехам всех окружающих, как это зачастую делали её коллеги, а попросту взяла да написала заявление.

Это было первое увольнение с ГыТыРКи на моей памяти, да ещё и случившееся из принципиальных соображений. Возможно поэтому оно осталось в воспоминаниях таким ярким пятном.

В дальнейшем следы Иришки затерялись во мгле неведения. Только однажды моих ушей достиг слух, что она работает где-то продавцом мобильных телефонов. Но сам я её больше никогда не видел.

Звучное погоняло ППШ, как и следовало ожидать, Лёхе придумал штатный Петросян телекомпании Лапидарский. Впрочем, и фамилия у него оказалась подходящей – Шпагин. Так что особых усилий завзятому острослову прикладывать не пришлось. Впрочем, это прозвище подходило Лёхе не только по этой причине Он и сам был как знаменитый советский пистолет-пулемёт – весь какой-то ребристый, угловатый, очень внушительный и крайне надёжный. Но, как вскоре выяснилось, ужасно устаревший.

При первом с ним знакомстве Алексей произвёл на меня неизгладимое впечатление. В отличии от той же Иришки и других подобных ей подставок под микрофон, к работе своей относился основательно, я бы даже не побоялся такого слова – профессионально. Перед выездом на съёмку никогда не забывал о предварительном, то бишь уточняющем звонке – мол, и вправду ли состоится вышеуказанное мероприятие, или, по какой-то причине, всё-таки может отмениться? И обязательно залезал в интернет – дополнительно просветить себя касательно того, что такое он собрался снимать, дабы не выглядеть по приезду совсем уж круглым идиотом.

Также он работал и на съёмках, чётко, уверенно, точно зная – что он хочет услышать от людей, у которых берёт интервью. Особенное же почтение мне внушала Лёхина смелость по части записи стендапов – так называется приём, когда журналист сам появляется в кадре, чтобы продемонстрировать свою сопричастность к происходящему. Для ППШ ничего не стоило залихватски спрыгнуть в какую-нибудь недовыкопанную канаву, и, на фоне вяло шевелящихся с похмелья и поминутно перекуривающих работяг, с умной миной изречь что-нибудь эдакое. Значимое. Подчёркивающее важность творящегося.