Глаза забегали по строчкам на листе, затем он все отложил и направился к камере.

– Готова?

– Подожди! – вскрикнула я. – А что надо говорить?

– Нужно отвечать на мои вопросы.

– А если я отвечу неправильно?

– Такого не может быть, Альма. – Он спрятал руки в карманы, ожидая от меня очередную глупость. – Либо ты скажешь правду, либо соврешь. Тут нет верных и неверных ответов. Но я все же надеюсь на твою искренность.

– Ты всех снимаешь на камеру?

Додж не смог сдержать улыбку, казалось, он сейчас рассмеется в голос.

– Нет, мы держим эту камеру только для тебя, Альма!

– Не смешно, – пробурчала я, низко опустив голову.

– Посмотри на меня, – скомандовал Додж и зачем-то показал три пальца. Затем два, один, и нажал кнопку. Камера издала громкий писк и начала вести запись.

– Почти не сплю в последнее время, а если и сплю, то вижу какие-то дурные сны. – Я изливала Доджу все свои переживания за ужином в удивительно приятном ресторане, куда он меня привез вечером того же дня.

– Может обратиться к врачу? – спросил он, прожевывая стейк.

Я знала, что ему все это неинтересно, и он только и ждет, когда же мы перейдем к важной для него части разговора, но из вежливости терпел мою болтовню.

– Не знаю, – продолжала я, потягивая из бокала вино, – я не то чтобы очень боюсь, просто все время нахожусь в каком-то нервном напряжении. Может мне купить пистолет?

Додж перестал жевать и уставился на меня.

– Зачем? Чтобы покалечить кого-нибудь? Все эти нервы – от недосыпа, а бессонница от нервов. Просто замкнутый круг, нужно взять себя в руки. К тому же нельзя просто придти в магазин и купить пистолет.

– Почему? – спросила я. Мне все виделось именно так.

– Нужно получить разрешение, – принялся он объяснять. – Пройти комиссии, получить справку от психиатра, посетить занятия по стрельбе, в конце концов.

– Как все сложно, – задумалась я. – Но ведь у тебя, наверняка, есть пистолет.

– С чего ты взяла, что он у меня есть?

– Неужели нет? Разве вам не положено его иметь?

– Угомонись с пистолетом, Альма. Такая нервозность не позволит тебе пройти психиатра. Будь я врачом, не дал бы тебе разрешение.

– Ты не очень-то вежлив, – сказала я. – Людям, наверное, нелегко находиться рядом с тобой, не представляю тебя семейным человеком, если честно. – Я кокетливо улыбнулась.

– Я был женат, – заметил он как – бы между прочим, и все мое веселье померкло.

– Неужели? – удивилась я весьма искренне. – И как же такое могло случиться?

– Ну, мы были молоды, учились вместе, как-то завязалось.

– Вот как, – все что я смогла из себя выдавить. Мысль о том, что мой детектив был чьим-то мужем, не хотела укладываться в тот образ, который я создала вокруг него. Для меня это было неожиданно и… неприятно.

– Да, – продолжил он без особых эмоций. – Сначала учились вместе, теперь вместе работаем.

Еще лучше, значит, он постоянно с ней видится.

– А почему расстались? – поинтересовалась я.

– Оба были слишком заняты, не оставалось времени ни на что кроме работы. Сейчас мы периодически встречаемся, нам этого достаточно.

К счастью, полумрак зала скрывал бурю эмоций на моем лице. Я залпом осушила бокал и подлила себе еще вина.

– Так вы вместе или нет? – спросила я резким тоном.

– Скорее нет, чем да. – Додж подозвал официанта и потребовал кофе. – Может, вернемся к делу? Сколько людей интересовалось моим присутствием на похоронах?

Я отпила вина и напрягла память.

К вечеру воскресенья мы с Адель выбрались погулять по парку. Погода была прекрасная, золотистый свет просачивался сквозь пестрые листья осенних деревьев, окрашивая все желтым свечением. С каждым днем мне становилось все тревожней и все более одиноко в этом городе. Кенна по-прежнему находилась в больнице, она так и не пришла в себя после того происшествия, и мой круг общения сократился до Адель, и то, лишь когда она не была обременена семейными делами, работой или детьми. Я любила своих племянников больше всего на свете, но, по какой-то причине, не могла себя заставить навестить их. Словно я чувствовала, как что-то плохое преследует меня, и я опасаюсь за их жизнь. Адель как никто лучше понимала мои чувства, поэтому и настояла на прогулке.