Пока танцовщики прогоняли по порядку приготовленные номера, дизайнеры и технические работники перетаскивали реквизит, что-то поправляли, дополняли, переставляли и меняли. Но к генеральной репетиции оформление сцены почти завершилось. На фоне вместо обычной черной стены поставили большую переносную перегородку с изображением неба и сыплющихся с него арбузов. Простенький рисунок походил на иллюстрации для сказки, но создавал его явно профессиональный художник, о чем говорили четкость линий, слаженность пропорций и идеальная композиция предметов на картине. Неестественность неба выдавала нарочитая ясность. Полотно пестрило круглыми и не очень полосатыми арбузами больших и маленьких размеров, похожими на выброшенные в воздух леденцы.

С одного бока сцены поставили двухметровую декоративную пальму, а с другого – огромный широкий зонт насыщенно-розового цвета, стоящего на горке из арбузных семечек гигантского, по сравнению с натуральными, размера. Зал украсили воздушными шарами, выполненными в форме и цвете арбузов. Под потолком развесили цветочные гирлянды из гофрированной бумаги в гавайском стиле. Такие же гирлянды украшали бары. Перед открывающим танцевальным номером на сцену выкатили огромный пластиковый арбуз, макушка которого широко открывалась. Оттуда танцовщиков заставили вылезать, а влезать по очереди – через круглую дыру сзади. Для этого им предстояло ползти за сценой, на корточках взбираться на маленькую лестницу и с помпой выпрыгивать из арбуза, а затем снова спускаться по лестнице на сцену. На высоких каблуках эта задача казалась нелегкой.

Арину перед репетицией окружила группа дизайнеров, оформлявших сцену. Они бурно обсуждали технические проблемы оформления потолка. Следом за арт-директором появились двое мужчин, которых тоже обволакивала аура солидности. Татьяна догадалась, что это были директора клуба, о которых ей когда-то рассказывал Павлик: музыкальный директор и генеральный промоутер. Она их не встречала до этих пор. Впрочем, танцовщица просто могла не обращать на них внимания, потому что выглядели они, как обычные посетители «Дэнсхолла»: вместо деловых монохромных костюмов носили разноцветные рубашки и брюки, волосы и бороды стригли в модных барбершопах, ноги обували в начищенные кроссовки из последних коллекций известных брендов, и вели они себя достаточно свободно и не строго в отличие от высокопоставленных лиц. Первый, натура явно утонченная, носил ситцевый цветастый шарф в полосочку, завязанный вокруг шеи толстым ненадежным узлом, а второй отличался короткими широкими брюками, наподобие клоунских, только модного цвета морской волны. Мужчина с шарфом сразу направился к звуковику, а второй уселся поудобнее в одно из центральных кресел. Когда Арина закончила разбираться с дизайнерами, все трое подсели к ней.

Генеральной репетицией директора остались довольны. Арина даже отвесила Татьяне небольшой стандартный комплимент: «Молодец», но та все равно боялась оплошать, как чувствовала себя всегда перед важным выступлением. Другие танцовщики относились к этому легко, некоторые даже с пренебрежением. Для них это было частью обычной работы, повседневности, точнее, повсеночности. Многие уже не раз принимали участие в таких шоу. Хореография казалась не сложной, да и тщательной четкости и слаженности от них никто не требовал. Все ждали только эффектности. Полупьяной толпе должно было сойти и без идеальной синхронизации. Но Татьяна по старой привычке требовала от себя совершенства. Она репетировала дома, мешая Адлии вязать, на что та реагировала относительно спокойно, но иногда ворчала и злилась, если танцовщица в порыве движения внедрялась в ее зону безмятежности.