Наступал вечер. В помещении, в котором последнее время находился тот, кого прозвали Человеком, становилось темно. В нем было лишь одно небольшое окно возле самого потолка. Атис зашел внутрь с зажженной свечой. От нее он зажег несколько свечей внутри помещения.

В подвале находилось три камеры с прутьями. Занята только одна. Человек сидел в той же самой позе, что и в момент первого визита Атиса, а взгляд его все также упирался в пол. На появление гостя он не отреагировал.

– Я приветствую тебя, – сказал Атис. – Жаль, так и не знаю твоего имени. Здороваться без него мне как-то неловко.

Человек не ответил, и Атис продолжил:

– Знаешь, здесь не самое лучшее место для длительного пребывания. Воздуха мало, да и света не хватает. Зимой комфорта еще меньше будет. Честно говоря, я это не понаслышке знаю. Мой отец был человеком строгим. Как-то, будучи подростком, я сильно напился и устроил скандал. Он меня не пожалел – запер здесь на неделю. Как раз в той камере, где ты сейчас сидишь. Дело было зимой, и никакая одежда мне согреться не помогла. Похоже, он еще и распорядился, чтобы печь топили не слишком усердно… Помню, когда только стал Городничим, решил, что обязательно изменю эту тюрьму, но до сих пор так и не сделал ничего… Ты хочешь здесь и зиму просидеть? Учти, с отоплением здесь все плохо.

– Ты хочешь сказать что-то важное? – произнес Человек, подняв глаза на собеседника.

– Нет, просто решил зайти поговорить. Так или иначе, ты являешься гостем моего города. Я должен понимать, комфортно тебе или нет, – сказал Атис.

Он не был уверен, что диалог удастся, так как Человек после последней их встречи так ни с кем и не разговаривал. Правда, он стал проявлять больше активности: умывался и даже делал простейшие физические упражнения. С аппетитом у него проблем не возникало.

Атис пододвинул стоящий в углу стул к камере, сел и поставил свечу на пол. У него появилась хорошая возможность разглядеть собеседника. В день первой встречи лицо Человека покрывала какая-то грязь, теперь же оно было чистым. Городничий пришел к выводу, что тому на самом деле не больше тридцати лет. Ранее Атиса поразил взгляд Человека – как у старца. С того момента он не изменился, но Атис на этот раз не испытал сильных эмоций, ощутив этот взгляд на себе. У Человека были каштановые волосы, не длинные. Челка лишь слегка опускалась ниже бровей. Похоже, что он пытался причесаться, но из этого мало что вышло. Волосы скомкались. Скорее всего, Человеку пришлось приложить немало усилий, чтобы расплести все колтуны. Городничий про себя отметил, что взъерошенная прическа как-то не слишком сочетается с образом таинственного чужака.

– Знаешь, я ведь практически не путешествовал – начал Атис. – Родился здесь. Мой отец – сын одного из основателей города и второй городничий. Первым являлся мой дед. О мире я знаю, разве что, по рассказам заезжих. Кто-то о чудесах говорит, кто-то – о войнах и бедах. Я, конечно же, был и в других городах, но этого мало для понимания происходящего вокруг. Основные знания о мире мы здесь получили от родителей, а новые сведения добываются из книг и рассказов, привозимых из других городов. Такой образ жизни не каждого устроит. Вот тебе, например, разве он пришелся бы по душе?

– Это не самое плохое, что может уготовить существование, – ответил Человек.

– Жизнь имеешь в виду?

Человек равнодушно пожал плечами.

– Я прошел немало испытаний, – продолжал Атис. – Видел людей, у которых бывали трудности. При этом я никогда не встречал человека с таким глубоким взглядом, как у тебя. Чем ты занимаешься?