Фокс встал, обнял мать, прижался щекой к ее щеке.

– Все будет хорошо. Мы стараемся.

– Я хочу помочь. Мы с папой хотим что-то делать.

– Вы делаете. Каждый день, всю мою жизнь. – Он крепче обнял ее. – Ты моя мама.

Джо слега отстранилась, обхватила ладонями его лицо.

– Ты такой же обаятельный, как отец. Посмотри мне в глаза и пообещай, что все будет хорошо.

Фокс без колебаний, не собираясь ничего скрывать, посмотрел в глаза матери:

– Все будет хорошо. Верь мне.

– Верю. – Она поцеловала его в лоб, потом в щеки. – Но ты по-прежнему мой малыш. И я хочу, чтобы ты о себе заботился. Так что отправляйся на ленч к сестре. Сегодня у нее салат из баклажанов.

– Фу.

Она шутливо ткнула его пальцем в живот.

– Ты должен на час закрыть контору и взять эту прелестную девушку с собой.

– Прелестная девушка – моя сотрудница.

– Ума не приложу, как я могла вырастить такого правильного сына. – Джо еще раз ткнула в него пальцем и направилась к выходу. – Я тебя люблю, Фокс.

– И я тебя, мама. Я провожу, – поспешно прибавил он, сообразив, что мать может остановиться у стола Лейлы, чтобы выудить у прелестной девушки кое-какую информацию.

– Как-нибудь я застану ее одну и устрою допрос с пристрастием, – небрежно заметила Джо.

– Ладно. Но не сегодня.

Салат оказался не так уж плох, и у него было время немного поболтать с младшей сестрой. Она всегда поднимала ему настроение, и Фокс возвращался в контору, радуясь яркому, солнечному дню. Радость его несколько омрачилась встречей с Дерриком Нэппером, заклятым врагом с самого детства, а теперь помощником шерифа. Нэппер выходил из парикмахерской.

– Черт, это же О’Делл. – Нэппер надел темные очки и окинул взглядом улицу. – Не вижу машин «Скорой помощи».

– Стрижка обошлась тебе в пять центов? По-моему, ты переплатил.

На жестком, квадратном лице Нэппера мелькнула улыбка.

– Я слышал, ты был свидетелем вчерашнего происшествия на площади. Но не остался, не дал свидетельских показаний. Адвокат должен знать, что так не полагается.

– Ошибаешься – как всегда. Сегодня утром я заходил к шерифу. Полагаю, он не все рассказывает своим лизоблюдам.

– Ты должен помнить, О’Делл, сколько раз мой ботинок в прошлом прохаживался по твоей заднице.

– Я многое помню. – Фокс пошел дальше. Горбатого могила исправит, подумал он. Драчун всю жизнь остается драчуном. До июля месяца еще не раз придется иметь дело с Нэппером. Но теперь Фокс постарался выбросить его из головы.

Ему нужно работать, и, открывая дверь, Фокс признался самому себе, что знает способ, как сгладить неприятные впечатления от встречи с Нэппером. Или вообще забыть о нем.

Войдя в контору, он увидел Лейлу, которая шла в приемную с вазой в руках. Элис Хоубейкер любила, чтобы везде стояли цветы. Заметив его, Лейла остановилась.

– Сменила воду. В твое отсутствие никто не звонил, и я закончила доверенность и распечатала ее. У тебя на столе.

– Хорошо. Послушай, Лейла…

– Я не знала, нужно ли что-то печатать по делу мистера Эдвардса, или…

– Ладно, ладно. Поставь ее. – Фокс взял вазу из ее рук и поставил на стол.

– На самом деле они…

– Прекрати. Я вел себя неподобающим образом и хочу извиниться.

– Ты уже извинился.

– И еще раз прошу прощения. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко из-за этой банальной сцены между боссом и секретаршей. Я не хотел… Просто твои губы оказались прямо там…

– Просто мои губы оказались прямо там? – Тревога в ее голосе сменилась вкрадчивыми нотками. – На моем лице, ниже носа и выше подбородка?

– Нет. – Фокс потер пальцами лоб. – И да, и нет. Твои губы… Я забыл, что не должен делать то, что сделал, и это было абсолютно неуместно в данных обстоятельствах. Похоже, мне придется ссылаться на пятую поправку