Лариса понимала, что работы будет невпроворот. Но готова была прогнать через сито горы породы, чтобы раздобыть маленькое зернышко истины.

Из управления она отправилась на Таганку. Служебную машину вел Сергей Сурьмин. С Садового кольца он вышел на Народную улицу, вырулил на Таганскую, а оттуда попал в Товарищеский переулок.

Самая обыкновенная улочка старой Москвы. Дома старой, местами еще дореволюционной застройки.

– В этом районе, на Большой Коммунистической, Яузская больница находится, – блеснул познаниями Артем. – Там целое кладбище, где чекисты расстрелянных хоронили...

– Веселенькое местечко, – усмехнулся Сергей.

– Если точнее, то место здесь дурное. Переулок раньше Дурным и назывался. А до этого Чертовым был... Под больницу особняк купца Баташова отдали. Не слыхали о таком?

– Нет.

– Так вот, когда в его покоях делали ремонт, потайной ход нашли, а там кучу костей человеческих. Он же, гад, людей пытал. Садист самый натуральный... До ста лет, паразит, дожил...

– Ага, а отпущения грехов не заработал, – хмыкнул Сергей. – Вот и мается злодейская душа – насильничает и убивает...

Через арочный пролет машина въехала во двор-колодец сталинского дома, первые два этажа которого занимали офисы коммерческих структур. Квартира Ирины Лисицыной находилась на третьем этаже.

Прежде чем наведаться в ОВД «Таганское», Лариса хотела хотя бы побывать в доме, где произошло преступление. Кого-либо застать в квартире убитой она не надеялась.

Но дверь была открыта. Лариса осторожно вошла в квартиру. На полу в прихожей она увидела человеческий силуэт, обведенный мелом. Отсюда к телефону тянулась смертельно раненная Ирина, на этом же месте она и умерла. Труп давно уже в морге. Эксперты тоже закончили свою работу. Квартира, по идее, уже должна была быть опечатана. Но в комнате Лариса увидела молодого человека в штатском и заплаканную женщину преклонных лет.

– Вы к кому? – ретиво вскочил с кресла парень.

Лариса представилась.

– Старший лейтенант милиции Панов, – в свою очередь назвался молодой человек. – Оперуполномоченный уголовного розыска...

Ларисе он обрадовался, как самому родному на земле человеку. Нетрудно было понять, почему.

– Говорят, дело вам передают...

Старлею неудобно было изображать свою радость в присутствии матери погибшей девушки. А так он бы сейчас растягивал рот до ушей. Что ни говори, а это приятно – спихнуть убийство на чужие плечи, неважно, что они женские и хрупкие...

– Похоже на то, – кивнула Лариса и едва уловимым движением головы показала на женщину: – Кто это?

– Мать потерпевшей. Вот до сих пор в чувство привожу...

Старлей бережно взял Ларису под руку и провел на кухню.

– Ребенок где? – присаживаясь, спросила она.

– Его старшая сестра покойной к себе забрала, – закуривая, сказал опер.

– Сестра где живет?

– В Химках. Мать говорит, что потерпевшая туда же переезжать собиралась. Ну не в Химки, рядом. В Куркине себе квартиру присмотрела. Вроде как трехкомнатную...

Лариса обвела взглядом кухню. Серость и бедность.

– Трудно поверить, что у хозяйки были деньги, чтобы купить трехкомнатную квартиру...

– Так это ж на окраине. В Куркине за сто тысяч долларов вполне можно купить классную трехкомнатную квартиру и даже ремонт сделать...

– Откуда у нее сто тысяч долларов?

– Она квартиру эту собиралась продавать. Сто тысяч просила...

– А-а, тогда понятно...

– И нам тоже понятно. Там, где продажа квартир, там криминал...

– Логично, – кивнула Лариса.

– Лисицына через риэлторскую контору квартиру толкала. Толкала, но еще не толкнула. Не успела...

– Квартира на кого оформлена?

– На нее.

– Денег за квартиру она тоже не получила.