– Мне их бабушка успела дать на прощание и велела сохранить и посадить их там, где мы будем жить. Она сказала, чтобы я всегда помнила украинское голубое небо и поля подсолнухов. Да и покушать будет что, когда подсолнухи созреют, – сказала Даша и проглотила слюну.

– У нас на хуторе тоже много подсолнухов росло. Мой брат Димка устраивал соревнования, кто дальше шелуху от семечек плюнет. Однажды на уроке он плюнул через бумажную трубочку и попал учителю в лоб. Вот ему досталось!

Даша прыснула от смеха и с опаской оглянулась, не разбудила ли кого вокруг. Вагон медленно просыпался. Дашина мать встала и приоткрыла окно, чтобы достать сосульку, свисающую по другую сторону. Полина и её семья уже привыкли так добывать питьевую воду, которой всегда не хватало.

Громко заскрежетали тормоза и поезд начал останавливаться. Даша поспешно завязала семена обратно в платок.

– Полина! – раздался тревожный оклик матери.

– Приходи ко мне посидеть, – уходя, пригласила Дашу Полина.

– Я не могу, родители не пустят. Они говорят, я слишком слаба стала. Я даже несколько раз в обморок падала.

– Ну, тогда не вставай, я к тебе сама приду, – пообещала Полина.

Поезд остановился на небольшой станции, но дверь в теплушку оставалась закрытой. Никого не выпускали, никого нового не подсаживали.

– Я смотрю, ты себе спутницу нашла. Это хорошо, – Анастасия Сергеевна порылась в сумке и достала головку чеснока. Она разломила его и раздала своим детям, – вот, чеснок микробы убивает и здоровье даёт. Это последнее из запасов, которые мы с собой смогли прихватить.

Полина положила дольку чеснока на язык и медленно стала её жевать, словно это была сладкая конфета. Острый аромат ударил ей в ноздри. В этот момент дверь в теплушку открылась, вошли два молодых конвоира и начали раздавать пайки. Полина с опаской посмотрела на винтовки, висевшие у них за спиной.

– Сто грамм хлеба на семью и картофель в мундирах, – объявил один из них.

– Сто грамм хлеба на семью, да что же это! – воскликнула Анастасия Сергеевна.

– Да ты радуйся, мамаша, в вашем-то положении. По всей стране голод. Люди мрут, как мухи, – обернулся он в её сторону. Заметив рядом с ней Ольгу, конвоир ехидно прищурился.

– Какая, мамаша, у тебя дочь красавица! Ей-то, может, и сахарку прибавим.

Ольга отвернулась лицом к стене.

Димка сжал кулаки. Анастасия Сергеевна заслонила собой старшую дочь, молча взяв Димку за руку. Продолжая ехидно посмеиваться, конвоир завершил раздачу пайка по вагону.

Анастасия Сергеевна разломила хлеб на три части.

– Мама, а тебе? – заметила Полина.

– Ничего, ничего. Я картошечку съем, – погладила она Полину по голове.

Полина зажала в руке еще тёплую картофелину и стала есть её прямо с кожурой. Подмороженный картофель был сладковат на вкус и приятно наполнил её пустой желудок.

Поезд снова тронулся. Ольга продолжала хмуриться. Анастасия Сергеевна вздохнула.

– На следующей станции перевалочный пункт. Наверное, будем там к утру. Нас переведут в состав, который идёт до Красноярска, – сказала она.

– До Красноярска! Это же где-то совсем далеко в глуши и тайге! – негодующе воскликнул Димка.

– Мама, а как же папа там нас найдёт, когда его отпустят? – встревоженно спросила Полина.

Анастасия Сергеевна, словно не услышав вопрос дочери, устало вздохнула и опустила глаза.

– Его же отпустят, да? Он найдёт нас, да? – Полина затеребила рукав матери.

– Найдёт, найдёт. Сказали, что его отпустят после посевных работ, как норму выполнят. Дай-ка, я твои косички переплету, растрепались совсем, – Анастасия Сергеевна нежно провела рукой по волосам дочери.