Варя подняла на меня «его» глаза.

– Бабушка не знает, что я здесь, – и минуту осознавая, что происходит с ней, добавила. – Если ей сказать, она… у нее случится инфаркт.

И, положив вилку, она закрыла лицо руками и сильно заплакала. Я взяла себя в руки, не стала предаваться эмоциям. И, дабы вернуть Варю из горя и слез, сказала:

– Может ты ей позвонишь?

– Не могу, – снова всхлипывая ответила Варя. – Я телефон продала, чтобы добраться сюда.

«А, да, телефон… Вот что меня удивило и не могла понять, что не так с ее вещами. Подростки сейчас без телефона никуда не ходят», думала и решала, что делать, что делать.

– Поняла. Хорошо. Давай я сейчас ей позвоню, спрошу, как здоровье, и если все уже известно о тебе, она точно мне расскажет об этом.

Варя напряглась, перестала плакать и, наверное, испугалась, что сдам ее с «потрохами», а она еще не готова к этому.

– Успокойся. Я с твоей бабушкой очень дружна. После… – остановила себя, дабы не проговориться о том, что Варина мама ушла в мир иной, и снова не довести ее до слез, продолжила. – Она для меня как родной человек.

Варя выдохнула. Я вышла с кухни и стала звонить ее бабушке. Чуть обернувшись, заметила, что моя гостья взяла свою тарелку с вилкой и пошла к раковине. Уже заходя в свою комнату, услышала шум от воды. «Женя, она прелесть, воспитанная и большая умничка», – снова говорила со своей подругой.

Закончив разговор по телефону, вернулась к девочке.

– Бабушка твоя ничего не знает. Мы давно с ней не созванивались. Пришлось выслушать последние сплетни и новости нашего города, – говорила и понимала, что сама чуть расслабилась после разговора с Вариной бабушкой.

– Узнаю бабушку Наташу, – Варя улыбнулась.

– Пойдем в комнату, присядем на диван и просто поболтаем.

– И вы не будете «сдавать» меня отцу? – удивилась она.

Пока шли в комнату, думала, что ответить. С одной стороны, мой дружеский и гражданский долг обязывал меня сообщить «ему» о его дочери, а с другой стороны, выпал шанс «по-детски» отомстить ему за раненное сердце в далеком прошлом. И ответила испуганному чудесному ребенку:

– Когда звонить твоему папе, мы решим вместе. А сейчас, укроемся пледом и поговорим.

Мы сели на диван. Варя успокоилась.

– Ну, рассказывай, что приключилось с тобой, – укрыла ее и примостилась рядом слушать ее рассказ.

– Он бросил меня. Я ненавижу его. Я ему не нужна… – она снова заплакала.

– Твоя боль сильна, – спокойно сказала, ожидая, что Варя услышит и поймет, я верю ей и знаю, как ей сейчас больно, и это позволит довериться мне.

И она поверила, стала говорить:

– Понимаете, – Варя еще всхлипывала. – После смерти мамы его словно подменили. Конечно, не могу сказать, что родители жили в огромной любви друг к другу, но все же, любили, и мне казалось, жили дружно, несмотря на их ссоры и ругань.

Ее слова удивили меня. Впервые я слышала правду, а не рассказы Жени о ее спокойной и радостной семейной жизни. Варя продолжила:

– Он стал много пить.

Заметив, что я поежилась от неприятно услышанных слов, добавила:

– Вы не знали? Поняла. Мама скрывала. Видимо боялась раскрыть «неидеальную» семью, в которой она не хотела бы жить. Это понятно… А сейчас, это стало его наваждением. Он после рейсов, когда перерывы в два-три дня, пьет, ходит в бары, не ночует дома. Я устала ждать его дома, думать, что с ним может что-то случиться.

Она снова заплакала, и у меня тоже навернулись слезы. Эта маленькая девочка почти за шесть лет, как ее мамы не стало, жила не своей детской и девичьей жизнью, а взяла на себя ответственность за собственного отца.

Я обняла ее. И через пару минут нежно сказала: