Сознание и совесть – как же сложно устроена эта жизнь. Как жить? Что делать? Сегодня или завтра отца вызовут в школу. И Ваня опять почувствует этот тяжёлый взгляд на себе. Да лучше бы отец ударил его или вовсе убил, когда в очередной раз его вызывали в школу. Но отец не бил, а смотрел и иногда говорил пару слов, от которых остывало дыхание, и было так стыдно, что хотелось провалиться на месте. Но почему это состо- яние стыда так скоротечно? Почему его нет в те минуты, когда делаешь зло? Или это не зло? Тогда что это? По- чему мы разбили стёкла? Не знаю. Да и не стёкла были вовсе. Что-то другое хотелось сделать, но попались стёкла.

Ваня вспомнил и представил некоторые лица учи- телей. Они были довольны, а некоторые даже улыбну- лись с некой ехидной усмешкой, мол: «Хочешь с нами по- тягаться? Непокорный! Мы тебя враз усмирим!»

Почему они не любят меня? Что я им сделал? За что они всегда пытаются меня сломать, покорить и унизить? Может дело и во мне, но что не так? Что я делаю такого, из-за чего они меня не любят? Ваня не мог найти отве- ты на свои вопросы. Но когда он начинал противостоять учителям, то забывал в тот момент про слова, данные отцу: «Я больше не буду делать шкоды, чтобы тебя не вызывали в школу».

Школа, директор, приказ и отказ

Нужно вставать, одеваться и идти в школу. На раз, два, три Ваня встал и пошёл навстречу новому дню.

Ещё с вечера он зашёл к своему дяде и рассказал про парня, который его ударил. И дядя сказал, что вечером заедет к нему, чтобы отправиться к обидчику.

Ваня шёл в школу – к месту вчерашнего преступле- ния. Зубы и верхняя челюсть болели и ныли, но, подойдя ближе, школьная среда обитания поглотила Ваню со все- ми его эмоциями.

Более трёхсот учеников в одинаковых формах кру- жились, кричали, смеялись и бегали. Казалось, что всё двигалось кругом. Преодолевая себя, Ваня зашёл в школу.

Второй урок – математика. Открывается дверь и входит завуч. Все ученики встают. «Здравствуйте, дети», – бодро поздоровалась завуч. В ответ дети тоже поздоровались, а завуч продолжила: «Ваня, тебя вызыва- ет директор».

Чем ближе к двери кабинета директора подходил Ваня, тем чаще билось его сердце. Парень увидел секре- таря – она сидела на своём рабочем месте. Ваня очень хорошо знал эту спокойную и добрую женщину. Но в этот

раз она посмотрела на Ваню с какой-то печалью и тоской, мол: «Парень-парень, зачем ты это делаешь? Просто делай как все, и не будет проблем».

Как же она была права. Но в этом и есть проблема Вани – он не может делать, как все. И объяснить это чув- ство он тоже не мог. Он просто знал, что так нужно де- лать. Так нужно. Ваня мог отказаться от еды и даже от чего-то материального, но от убеждений и желания про- тивостоять он не мог отказаться. Потому что именно это чувство борьбы и придавало ему силы жить. Он видел в этом смысл, поэтому всё яснее и яснее стал понимать своё состояние. И Джек Лондон со своим «Мартин Иде- ном» поддерживали Ваню в этом стремлении, когда па- рень преступил порог и вошёл в кабинет директора.

Людей в кабинете было много. Ваня знал всех, кро- ме одного в милицейской форме. Офицер представился, пояснил, что занимается подростками и что прибыл в школу по случаю разбитых окон. Далее всё было как в тумане: каждый взрослый что-то говорил, спрашивал и снова говорил. На столе у директора лежали те самые камни, которыми разбивали стёкла. Директор брал их в руки и показывал Ване. При этом тоже что-то говорил, не отрывая от парня разъярённых глаз, которые горели огнём на красном от гнева лице.

Первая атака была настолько сильной и долгой, что Ване показалось, будто он стал маленьким и врос в пол. Но со временем натиск стал менее интенсивным, а паузы более продолжительными. Наконец, Ваня вышел из оце- пенения и спросил: «А что я здесь делаю? Зачем вы меня сюда вызвали?» – «Ты бил стёкла? Кто ещё был с то- бой?» – посыпались вопросы от милиционера. Но Ваня не сдавался: «Я не бил стёкла. Почему вы так говорите? Кто вам сказал, что это я?»