Странно, но собака Дружок почему-то не любил Панамаря ещё больше, чем Ваню. Дружок был обыч- ной маленькой дворняжкой, которую никто ничему не учил, однако слух и обоняние у собаки были отличными. Поэтому мы все заранее знали, что Панамарь уже едет на своём мотороллере, хотя звука мотоцикла никто ещё не слышал. Но Дружок ловко улавливал этот звук, на- чинал крутиться и с неистовой силой лаять в ту сторо- ну, откуда через какое-то время начинали доноситься звуки мотороллера. Затем появлялся и сам Панамарь.

Но ещё удивительнее было наблюдать за тем, как Дружок совсем не реагировал на появившийся звук двигателя мотороллера деда. Выходило, что собака ещё задолго могла отличить звук мотороллера деда от мото- роллера Панамаря.

Расстояние, с которого Дружок мог слышать мо- тор, составлял не менее ста метров – и это не по прямой линии! При такой чувствительности к звукам собак мож-

но научить не только брать след, но и приучить реаги- ровать на коптеры – летательные аппараты беспилот- ного типа.

Но сейчас Дружок не подавал голоса – Панамарь не ехал на мотороллере. А деду нужна была компания, чтобы выпить вина, а после прилечь на обеденный часо- вой или двухчасовой сон. «А ну-ка, внучок, пойдём-ка в дурака перекинемся», – пригласил дед.

Ваня плохо считал и запоминал карты, из-за чего всё время проигрывал. Да и тяги к картам он не испы- тывал, но приглашение деда поиграть в беседке было своего рода уважением и признанием чего-то важного и сакрального. «Конечно, – ответил Ваня, – пойдём, поиграем».

Стол был деревянным и круглым, как и сама бе- седка. Цвет дерева уже приобрёл тёмно-серый оттенок, ведь тогда лаком ничего не покрывали. На столе лежало несколько яблок белого налива – они были огромные и настолько сильно переполненные влагой, что неко- торые из них местами даже немного лопнули. А ещё в каждом яблоке виднелись маленькие дырочки от чер- вяков.

Дед принёс графин с вином и поставил его на стол. По всей видимости, это было вино первого отжима – из чистого сока. Рядом с графином дед поставил два гранёных стакана разного размера. В один из них он налил вина чуть больше половины, а в другой, что по- меньше первого, дед плеснул вина чуть выше доныш- ка. Дед взял в руку большой стакан, посмотрел на меня и, указав взглядом на второй стакан, сказал: «А ты, вот

– возьми. Попробуй вино того года, которое ты тог- да давил». Оказывается, дед налил это вино мне! Ваня взял стакан и сделал из него маленький глоток. Слад-

ко-кислый и немного обжигающий вкус прошёл снача- ла в рот, затем в горло, и даже живот почувствовал это тепло.

Дед достал свой складной нож и разрезал одно яблоко пополам. Одну половину он протянул Ване. Па- рень жевал яблоко и смотрел на руки деда, которые лов- ко скручивали табак в бумагу. Дед и затяжку табака дал попробовать.

Затем дед взял колоду карт, цвет которых был уже не определённым – все оттенки серого, зелёного и чёр- ного. Карты были очень потёртые и грязные, но дед уме- ло тасовал и раздавал их. Поочередно мы били, брали и снова раздавали карты. Ваня уже и не помнил, кто и с каким счётом выиграл или проиграл. Да и не столь это было важно.

Ване тогда казалось, что дед пригласил его в клуб настоящих мужчин. С той минуты парень почувствовал себя мужчиной в той мере понимания, какую он мог тог- да себе представить.

Прошло уже много времени с того момента в бесед- ке, но Ваня до сих пор мысленно говорит: «Дед Георгий, знаешь, я пробовал курить перед дискотеками и по вы- ходным, в одиннадцатом классе и на первом курсе ака- демии. Но я бросил это дело, даже не начав как следует. Дед, я не курю. И вино я довольно часто пробовал по мо- лодости в компании друзей. Но чем взрослее становился, тем реже его употреблял. А в последнее время почти и не пью – оно уже не доставляет мне те ощущения, что были раньше. Если честно, то и в молодости оно радости не до- ставляло – от него были одни проблемы. И на утро мне всегда было очень плохо от выпитого спиртного. Моя мама – твоя дочь – даже говорила, что мою печень про- пил твой дед. То есть ты. В общем, дед, я не умею пить.