– Вызовите сюда криминалистов, – сказал им Чеймберс, подмечая более бледные пятна кожи там, где он прикоснулся к жертве. – Я пойду за фотоаппаратом.

Он вышел из дома, пересекая сад.

– Детектив! Детектив!

Тяжело вздохнув, он повернулся лицом к Винтеру:

– Сейчас не время.

– Pietà!.. Pietà!

– Ради бога, – пробормотал он, глядя на то, как женщина бежит к ним. – Идите домой, – сказал он бессмысленно. – Может ее кто-нибудь забрать, пожалуйста? – спросил он у все увеличивающегося круга зрителей.

Все еще безутешную женщину увела заботливая пара.

Чеймберс покачал головой и посмотрел на Винтера:

– Прежде чем вы что-либо ска…

– В чем ваша проблема?

– Ладно. Прежде чем вы скажете что-либо еще… Проблемы нет, – сказал он Винтеру, застегивая пальто.

– Брехня. Я видел, что вы сказали обо мне начальству. Из-за вас меня чуть не отстранили!

– Ну, я рад, что этого не произошло, – улыбнулся Чеймберс, поворачиваясь, чтобы уйти, но молодой констебль необдуманно схватил его за руку. – Не… прикасайтесь ко мне, – выплюнул он клубом теплого дыхания.

Винтер отпустил его, но все равно продолжил говорить то, за чем вышел:

– Вы были там той ночью. Вы знали, в каких условиях мы работали. Любой бы подумал, что он мертв. Вы могли меня поддержать. Вы могли бы…

– Я спас вашу задницу, – перебил его Чеймберс.

– Что вы?.. – начал он, безуспешно пытаясь выглядеть возмущенным.

– Вы сами сказали: они показали вам что-то, сказанное мной начальнику конфиденциально. Поэтому на чьей стороне, по-вашему, они были? – Винтер выглядел растерянным. – Они не могли свалить это на меня, поэтому начали искать других виноватых. Если бы я заступился за вас, они бы вас наказали просто в отместку мне. Вместо этого вы отделались всего лишь легким испугом за ошибку, достойную увольнения. Не за что.

– Значит, вы не считаете, что я «типичный детектив-аматор, не способный отставить в сторону собственное эго даже для того, чтобы справиться с элементарными вещами»?

– О, это я говорил серьезно, – пошутил Чеймберс, похлопывая расслабившегося Винтера по спине, когда громкая женщина снова выбежала из одного из домов.

– Pietà? – предугадал Чеймберс.

– Pietà, – кивнул Винтер.

– Pietà! – прокричала женщина, всовывая Чеймберсу в руки книгу, открытую на странице с фотографией ренессансного шедевра Микеланджело: юная Мария, держащая своего сына у себя на коленях после его распятия, в жутковато знакомой позе, – пятисотлетняя статуя, отображающая место преступления в двадцати футах от них.

– Вот дерьмо, – пробормотал Чеймберс.

– Что? – нетерпеливо спросил Винтер.

Чеймберс развернул книгу к нему, лицо Винтера тут же осунулось, сочетаясь выражением с детективом:

– Пьета.

– Бен?.. Бен?.. Бен!

– А?

– Ты вообще меня слушаешь?

Чеймберс непонимающе уставился на нее. Это был «вечер угощений», и они сидели за столиком в их любимом ресторане. Перед ним появилась курица с кокосом и лаймом, а блюдо Евы было уже наполовину съедено.

– Да, прости, – извинился он. – Я просто устал. Значит, с Полом все хорошо?

– Я тебе это рассказывала десять минут назад!

– А… Но все же?

– Я тебе не скажу, – ответила она, скрещивая руки на груди. В ее голосе появился ямайский акцент, как всегда, когда она злилась.

– Давай отложим это, – он показал рукой между ними, – в сторону, похоже, что все было серьезно. Мне нравится Пол.

– Мертвый… Живой. Нельзя точно сказать, пока мы не встретимся на его дне рождения. – На лице Чеймберса отразилось облегчение. – …Или похоронах, – добавила она, переключая внимание обратно на свой ужин. – У тебя что-то происходит на работе?

– У меня всегда что-то происходит на работе,