– Две тысячи рублей, – сказала девушка.

– О'кей, – ответил Степан и молча уставился на кассовый аппарат.

Ничего не произошло. Девушка вопросительно взглянула на программиста.

– А, у вас не по лицу? – спросил Степан.

Усталая продавщица отрицательно покачала головой. Программист, тяжело вздохнув, достал телефон и приложил его к бесконтактному считывателю. На его устройстве тут же высветился логотип Соцсеть.Банка.

«Средневековье, честное слово».

Одну бутылку пришлось нести в руках, а остальные Степан распихал по карманам толстовки. Убрав телефон в карман брюк, он вышел наружу и направился домой, в Башню.

Вскоре Степан вернулся к протестующим. Он заметил, что подъехало ещё несколько автозаков. В сторонке столпились желающие пройти в Башню, дожидаясь разрешения конфликта. Степан встал с ними и принялся шмыгать носом, дрожа от ледяного ветра. С каждой минутой это становилось всё труднее.

«Блин, почему из-за их протеста я должен тут торчать? Не пить же мне пиво на улице. Ладно, прорвёмся».

Степан натянул капюшон поглубже и начал протискиваться сквозь толпу, подняв высоко над головой бутылку с пивом.

– Опять ты! – закричали ему. – Праздновать идёшь?

Степан открыл рот, чтобы съязвить, но тут всё изменилось.

Раздались крики. Степан обернулся и увидел, как омоновцы, не разбивая шеренги, быстро пошли к толпе, грозно подняв дубинки. Протестующие вцепились друг в друга, чтобы не сдавать позиций, но тактика себя не оправдала: омоновцы начали бить всех подряд. Размахивая дубинками, они начали вытаскивать несчастливчиков из толпы и передавать полиции, которая отводила бедолаг в автозаки.

С каждой секундой омоновцы были всё ближе к Степану. Буквально в метре от него какого-то мужчину в возрасте ударили дубинкой в живот. Глаза Степана расширились от ужаса.

– Эй! Дайте пройти! Не трогайте меня! Я не с ними! Я нормальный! – завопил Степан, пробиваясь в сторону Башни.

Программиста толкнули: бутылка выпала у него из рук и разбилась об асфальт. Степан прикрыл голову руками – и вовремя: как раз в этот момент дубинка полицейского заехала ему по запястью.

Парень закричал и что было сил рванул в сторону Башни. Несколько резких движений спустя его промокшие кроссовки вновь зашагали по ровному асфальту, оставляя грязные следы, и Степан понял, что ему удалось вырваться на свободу.

Отбежав в сторону, парень остановился и принялся тяжело дышать. Он увидел, что сбежать от ОМОНа смогли лишь единицы, большая часть протестовавших уже сидела в автозаках. Последней уносили девушку с логотипом независимого новостного издания на одежде. На секунду журналистка встретилась взглядом со Степаном, и тот замер. В её глазах были лишь безысходность и сожаление. Степан машинально приподнял руку и сделал шаг в её сторону. Но тут девушку бесцеремонно схватили за волосы и грубо затолкали в переполненный автозак.

Полиция уехала. Охранники Соцсети взяли в руки щётки и принялись убирать мусор. Желающие попасть в Башню продолжили свой путь. Вскоре от конфликта не осталось и следа.

Степан ещё несколько мгновений стоял, молча оглядываясь по сторонам. Ему казалось, что сейчас должно было ещё что-то произойти. Ведь должно же было хоть что-то измениться! В этой истории ведь должна была быть хоть какая-нибудь мораль!

Заныла рука.

Зашипев, Степан ухватился за покрасневшее место. Постояв так пару секунд, он заковылял в сторону Башни. Машинально он протянул здоровую руку к уху и понял, что второй наушник у него пропал.

Чертыхаясь и дрожа, Степан подошёл к парковке Башни, где стояли двое охранников в форме Соцсети.

– На фига законы нарушать? Пусть добиваются разрешения на митинг у правительства, – сказал один.