– Да, а сам ты где работаешь, а? Ты машину свою видел?

– Слыш, э! Эт максимальная турбо тачка! Мне не нужно пахать, как раб на халерах, шоб наслаждаться жизнью!

– Эй, вы опять драться захотели? – одёрнула их Лена.

Степан фыркнул и скрестил руки на груди.

– Стёпа, лучше расскажи, – продолжила Лена, – как за кулисами устроен алгоритм новостной ленты?

Замешкавшись, Степан спросил:

– Это что, интервью? Ты меня записываешь?

– Что? Нет! – воскликнула Лена. – Это же просто напрямую меня касается, вот и спрашиваю.

Журналистка показала ему свой телефон: микрофон не был включён. Степан поджал губы и сказал:

– Я всё равно не могу подробно рассказать про технические детали алгоритма, сама понимаешь.

– Мне дядя не разрешил, сама понимаешь, – снова передразнил его Иван.

– Не обращай на него внимания, – сказала Лена.

Степан поджал губы и снова выглянул в окно. Они переехали через мост и оказались в одном из центральных районов Питера. На тротуарах всё чаще стали появляться люди. Выглядели они примерно так же, как и несколько лет назад. Казалось, что новые тренды в моде обошли их стороной.

– А давно ты работаешь в Соцсети? – спросила Лена.

– С четвёртого курса. Со школы ещё хотел, чтобы меня туда взяли.

– О, то есть ты достиг своей цели! Поздравляю!

– Ну да, ну да.

– А тебе там нравится?

Степан приподнял бровь.

«Сказать, что да? Раньше я всегда такое отвечал, когда спрашивали. Но действительно ли я так думаю? А если не нравится, то почему я до сих пор там?»

Лена осторожно сказала:

– Стёпа? Либо это мне кажется из-за освещения, либо ты побледнел. Надеюсь, не загрузила я тебя вопросами?

– Да нет, просто подташнивает, – ответил Степан и уставился на свои кроссовки.

Некоторое время они ехали молча. Затем Иван что-то увидел на улице и спросил:

– Шо, пацаны, может, кредит до зарплаты возьмём?

Степан выглянул в окно: в рекламных вывесках отслеживался чёткий паттерн: в основном рекламировали кредиты и сервисы типа «дотянуть до зарплаты».

– Эта реклама – явное доказательство того, что несмотря на заявления правительства, кризис так и не закончился, – сказала Лена.

– А всё из-за Ленина! – заявил Иван.

Несмотря на громкую музыку, в машине вдруг стало необычайно тихо. Степан вопросительно посмотрел на Лену, та сказала:

– Что?

– Шо-шо! – воскликнул Иван. – Россия застряла в прошлом, вот шо! У нас до сих пор мумия прохлаждается в центре Красной площади! Мы Древний Ехипет шо ли? Или всё-таки немножечко страна двадцать первохо века? Надо с этим дерьмом поконшить уже!

– Ваня, ты прям типичный таксист, – сказала Лена. – Кому до Ленина есть дело? Только пенсионеры и коммунисты о нём думают! Проблема общества в другом. Вот, Стёпа, ты заметил, что жизнь в Питере стала дороже в последние пять лет?

– Э, нет! – ответил программист.

– Именно! – продолжила Лена. – Дело в том, что в послекризисные годы зарплаты росли только у сотрудников Соцсети; у остальных же реальный уровень доходов до сих пор остаётся ниже, чем был до начала карантина.

Лена указала на магазин элитных гаджетов, у входа в который столпились пускавшие слюни школьники. Журналистка продолжила:

– Соцсеть на рекламе зарабатывает больше денег, чем вся мировая нефтяная промышленность. А из-за того, что корпорация уклоняется от уплаты налогов с помощью офшоров и коррупции, деньги не возвращаются в общество, а переходят Марку Пейджу и Совету директоров, а также нашим политикам, которые с ними в сговоре.

– А всё потому, шо мумия вождя до сих пор лежит прям у этих политиканов! – вновь вклинился в разговор Иван.

Лена закрыла лицо рукой и воскликнула:

– Да при чём тут Ленин!