Просто меняешь трусы и повторяешь выход. Или остаешься дома.

Но в этот раз повод прогуляться был серьезный. Так что на всякий случай отыскал в гардеробной свою старую ветровку. Моль, конечно, не могла пожрать синтетику, но вид все равно не товарный – привет из прошлого десятилетия.

Ничего, успокоил я себя, перед рестораном можно на локоть повесить – бессмертная классика.

Собрался уже выходить, но тут позвонили из сервиса, где у меня была оформлена подписка на психотерапевта по видеосвязи.

Время еще было, и я плюхнулся в кровать с намерением запастись перед свиданкой какой-нибудь мудростью. Но продлился прием всего минут десять.

Отъевшаяся кикимора с сиреневыми колючками на башке и татуировкой игуаны на жирном голом плече, узнав о моих планах, начала пудрить мозги феминистической повесткой и была отправлена в бан с рейтингом единица.

Я бы и ноль поставил, предоставь система такую возможность.

После этого раздался телефонный звонок с незнакомого номера. Должно быть, бот сервиса желал собрать анамнез, но я делиться обратной связью не стал и отправил звонок в спам.

Самоутвердившись таким образом, решил посмотреть мемасики, залип и только за полчаса до назначенного часа вспомнил о свидании.

Натянул рубашку с ветровкой, вывалился в коридор, споткнулся о мусорный пакет соседей и понял, что в спешке забыл натянуть штаны.

Пугать Натали труселями с Губкой Бобом раньше времени не стоило. Манера общения в переписке указывала на консервативный характер, так что порывшись в антресолях повторно, откопал старые джоггеры. А заодно и кроссовки.

Образ получился – чистая эклектика. Модная рубашка, торчащая из-под оранжевой безразмерной ветровки, короткие брюки, сомнительно смотревшиеся на располневших икрах, и пыльные разномастные кроссы. Один розовый, другой салатовый. Но главное – зеленые носки с членами. Хотел надеть более конформистские, но они оказались в бельевой корзине. Причем месяцев пять уже. Пришлось приспустить носки и обнажить волосатые лодыжки.

В таком виде, застыв перед зеркалом в коридоре, сунул руку в карман ветровки и нащупал медицинскую маску, завалявшуюся со времен пандемии.

Вышел в сеть оценить эпидемиологическую обстановку – там был индекс 3,2. Типа, все спокойно. Но я, на всякий случай, намордник нацепил.

В коридоре лестничной клетки было тревожно, как в дешевом ужастике: облупленные желтые стены изрисованы граффити, из восьми положенных лампочек уцелели три. Две из них непрерывно мигали.

Интересно, подумал я, как давно жилищники положили на нас болт?

Зашел на страницу управляющей компании и узрел очередной кривой шов между жизнью и цифрой. Управляющая компания бодро отчитывалась о проделанной работе, но контентом трещины в несущей стене не залепить и в комментариях к постам, а кроме того, в домовом чате жильцов вой и стенания. То ржавые коммуникации, то отключения воды, то окурки, закладки и засохшее говно на пожарной лестнице.

Но я, мимо мусорных пакетов, велосипедов, колясок и сломанной мебели, пробрался к лифту и вдавил кнопку вызова костяшкой среднего пальца.

Из шахты раздался такой скрежет, будто сам нечистый грешников переваривал. И с пищеварением у него было скверно – ублюдков расплодилось столько, что даже стальную кишку пучило.

Наконец створки открылись. В пасти было трое: девка со спутанными волосами и кольцом в носу, отставной служивый с явными признаками ПТСР и пенсионер. Девка терзала жвачку и модную мобилу из последних. Солдат нервно пялился в цифры на табло лифта, пенсионер, тоже беспокойно, теребил бейсболку с надписью «Жизнь как бейсбольный матч: всегда старайся выбить страйк!» Должно быть, лет двадцать назад это казалось остроумным, но сейчас дедуля выглядел жалко. Такой себе состарившийся мальчик в шортах и майке. Только расписной что твой чайник – каждый сантиметр кожи покрыт тату.