А то, что вечно пьян и вечно весел, и устраивает странные вечеринки в бане генерал, так что же удивительного. Включите телевизор, там тоже человек, похожий на генерального прокурора с девицами в бане развлекается, и признается по секрету всему свету, что у него оказывается на этот раз что-то и где-то встало, хотя такого отродясь не бывало. И мир с упоением слушает прокурора и радуется за него, понимая, что его служба и опасна и трудна, а он тоже человек, и ему хочется обычных человеческих радостей. А уж если из столицы такое до нас доходит, да еще по десять раз повторяют на голубом экране, то в глубинке столичный генерал и не такое может выдавать. Но хорош тот проходимец, который во время остановиться может. А вот это оказывается самым трудным, а часто невозможным. Особенно если и ориентацию в пространстве и ориентиры потерял. И понесло тетя туда, сам не знаешь куда.

Наш генерал Вадим был именно из такой породы. Поэтому и начали твориться настоящие чудеса в решете, с которыми ну ничего сравниться в мире не могло.

Генералы, как и другие большие чиновники и начальники, чаще всего остаются людьми очень одинокими и замкнутыми – положение обязывает. Тут с каждым встречным и поперечным дружбы водить не станешь, да просто поговорить и пива попить – проблематично. Они не могут себе позволить много из того, что для нас легко и просто.

Так это настоящие генералы. Наш же считал, что язык доведет до Киева, а друзья всегда пригодятся, и чем больше их, тем вес генерала больше.

Удивительным было то, что в друзья к нему лезли вовсе не многие, как можно было в начале предположить. Но несколько (один, если быть точным) друг у него все-таки был. Такой симпатичный дядька, уже пенсионного возраста. Тогда на пенсию уходили в шестьдесят и многие до нее доживали. Он еще и стихи писал и на гитаре отлично играл, и был вполне умным и талантливым на самом деле, хотя не на столько, чтобы рассмотреть нашего героя и послать его так далеко, чтобы больше никогда не увидеться в этой и любой другой жизни.

Откуда взялся Влад Энгельс, сказать трудно. Этого бы вам даже сам наш генерал точно не объяснил, рассказывал он об их знакомстве каждый раз по —разному. И рождалась все новая и новая легенда о таком историческом знакомстве. Но все видели, что этот симпатичный, и не глупый (на первый взгляд) седовласый красавец и на самом деле все принимал за чистую монету и знакомством с нашим генералом гордился по-настоящему.

Что привлекло к нему человека развитого во всех отношениях, творческого, хотя и занимавшегося бизнесом? Красноречие, и умение сочинять средние, но казавшиеся на слух почти гениальными стихи. А самое главное везде и всюду только их и произносить монотонно и нудно, но так, что уже не остановить его никогда. Он упивался своим сочинительством, и готов был поцеловать себя гениального взасос, кажется это внушало доверие и неглупым людям тоже.

Это потом, когда какие-то из них будут опубликованными в типографии того же Влада, он поймет, что стихи обычные средние, ничего в них особенного, а уж дух поэзии там вовсе никогда не бывал, если быть совсем откровенным. Но ведь все познается в сравнении, а в то время сравнивать Владу особенно не с чем было.

Поэты всегда были большой редкостью в мире, в глухие времена перестройки и нового застоя, их почти совсем и не было. А потому тот, который явился да не запылился, да в генеральскую форму обрядился, он и казался верхом совершенства и в стихотворчестве тоже. На безрыбье, как всем известно, и такой графоман рыбой оказывается.