Подходя к комнате, она увидела своего инструктора по единоборствам, мастера Линду Льюис, на лице которой читалось беспокойство. Чтобы мастер пришёл в столь поздний час, должна появиться серьёзная причина.

– Мастер! – поклонилась Амелия, подойдя ближе.

– Здравствуй, Амелия. Есть разговор. Давай зайдём.

              Амелия открыла комнату и пригласила мастера внутрь. По всей комнате были разбросаны вещи: одежда, учебники, книги и всякий хлам. Амелии много раз делали выговор, ведь по уставу комнаты должны быть тщательно убраны, но это не помогало.

              Амелия скинула одежду со стула, а сама встала около кровати.

– Слушайте, если это связано с тем небольшим случаем, то он сам виноват! – сразу перешла в наступление Амелия. – Ему нужно было выбирать выражения. И вообще, подумаешь, нос сломала. Я же не знала…

– Я здесь не поэтому, – перебила её Льюис, жестом попросив замолчать.

– Тогда зачем? Я вроде бы больше ничего не натворила… кажется.

– Нет, дело в твоём брате. Произошёл… инцидент.

              На этих словах Амелия насторожилась. Хотя они с братом не ладили, слова мастера Льюис заставили её кулаки сжаться.

– Что случилось? – настороженно спросила Амелия.

– Если кратко, то вечером захватили архив. Мэтью был направлен туда возглавить операцию по возвращению здания. В целом, операция прошла успешно, но… Твой брат сейчас в критическом состоянии.

              Эти слова подкосили Амелию. Она села на кровать и пустым взглядом уставилась в одну точку.

– Амелия. Его состояние оценивается как тяжёлое. Сейчас его помещают в регенерационную камеру, – мастер Льюис приобняла Амелию, попыталась хоть немного её успокоить.

– Могу я его увидеть?

– Он пока без сознания, но, думаю, в палату тебя пустят.

              Весь путь до лазарета Амелия молчала и смотрела в пустоту. Мэтью всегда был опорой для неё, а она его оттолкнула. Пусть она не понимала, почему он ничего не сделал во время казни матери, но она даже не дала ему шанса объяснить. А теперь возможно и не будет возможности поговорить.

– Я останусь здесь, – останавливаясь у входа в лазарет, сказала Льюис. – Следующие часы критические. Его шансы пятьдесят на пятьдесят. Но главное, помни, у твоего брата сильная воля, верь в него. Верь, что он выкарабкается.

              Амелия кивнула и зашла внутрь. За исключением набора для реанимации и регенерационной камеры, в палате ничего не было. Тусклое освещение и голые стены. Её брат лежал в коробке, напоминавшей гроб, сделанной из стекла и металла, а по его израненному телу проходили электрические разряды. Она села рядом и посмотрела на него.

– Слушай, – спустя несколько минут, Амелия, наконец, заговорила. – Я знаю, что наши с тобой отношения не складывались. И это было из-за меня. Но хочу, чтобы ты знал, я тобой дорожу. Обещаю, если ты выживешь, то мы поговорим. Обсудим всё то, что творится в нашей семье. Может, потренируемся вместе, как раньше. Я стала сильнее и теперь легко одолею тебя в поединке. – Амелия перевела взгляд на камеру, в которой лежал Мэтью. – А помнишь, как мама впервые показала это чудо техники. «Это будущее медицины» сказала она. И вот теперь это чудо – твоя единственная надежда.

              Амелия замолчала. Страх потерять брата постепенно сменялся гневом на того, кто его изувечил. Она поднялась с места и направилась в сторону выхода.

– Я найду того, кто это сделал. Даю слово.

              Около входа ещё сидела Линда. При виде Амелии мастер встала на ноги.

– Мне нужно ваше разрешение покинуть Синод, – подойдя к Линде, сказала Амелия твердым голосом.