– Жень, что-то случилось?

– Да нет, всё в порядке, – вымучиваю я улыбку.

– Там так плохо, да? Тебя обижают?

– Нет, правда, всё нормально. Просто… просто я еще не привыкла и… скучаю.

Олег хмурится, будто не верит мне. И в конце концов говорит:

– Если я чем-то смогу помочь – только скажи.

Я так растрогана, что в порыве обнимаю его. И сразу отхожу – вспоминаю, что Олег с трудом переносит тактильный контакт.

– Спасибо. Если вдруг что – обязательно, – говорю ему теперь уже с искренней улыбкой.

***

Следующий день проходит более или менее спокойно. Одноклассники меня просто игнорируют. Даже Соня и Смолин. Никогда не думала, что буду этому рада. Плохо только, что и Полина явно трусит со мной общаться, хотя и ее тоже бойкотируют. А мне так нужно ее разговорить! Но стоит мне подойти к ней – на перемене или в кафе, – она тотчас придумывает что-то срочное-важное-неотложное и сбегает.

Последним у нас физкультура. Подряд два урока. Нас объединяют с девочками из десятого класса. Но зато парни занимаются отдельно. Сегодня у них занятия в зале. Нас же гоняют по стадиону. Он, конечно, шикарный, не чета нашему. Поле – с искусственной ярко-зеленой травкой, беговые дорожки – с каучуковым покрытием. Всё очень красивое, как и везде здесь. Но к концу второго урока я едва на ногах держусь. Пот с меня в три ручья стекает, футболку – хоть отжимай. В глазах темнеет.

Смолиной, кстати, вообще на физкультуре не было. Полина, сразу без нее осмелев, сообщила, что Соня ходит только на плаванье, от остального – освобождена по здоровью. И слава богу.

– Молодцы, девочки, – говорит тренер, худощавая, невысокая женщина лет сорока. Но, несмотря на свою миниатюрность, она очень жесткая. Загоняла нас просто. – В целом, хорошо сегодня поработали. Все свободны. Кроме новенькой. Задержись.

Я хочу просто сесть куда-нибудь и вообще не двигаться полчаса. Но ковыляю к ней, тогда как все остальные уходят со стадиона. Минут десять она меня еще терзает, показывая мои ошибки и заставляя переделывать упражнения. Потом, видать, понимает, что толку сейчас с меня уже никакого.

– На сегодня достаточно. Но хочу сказать, дыхалка у тебя ни к черту, мышцы зажаты, хотя все данные есть. Совсем не подготовленная к нагрузкам. В той школе вы что, на скамейках все уроки просиживали?

– Нет, но к чемпионату мира нас, знаете ли, тоже не готовили.

– Ладно, всё, иди, – наконец отпускает меня.

***

Я возвращаюсь в раздевалку. Там почти уже никого нет, только три девочки из десятого. Иду к шкафчику, где висит моя форма и лежат остальные вещи. Набираю код, дверца открывается. К слову, вот это они отлично придумали. Потому как, зная моих новых одноклассниц, я бы побоялась оставлять вещи в открытом доступе. А так – всё в целости и сохранности и никаких сюрпризов.

– А ты что, в душ не пойдешь? – оглядывает меня одна из девочек со смесью недоумения и легкой брезгливости. – Ты что, прямо вот так будешь… после физры…?

– Но у меня ничего с собой нет… – теряюсь я. – Ни полотенца, ничего.

Все трое в ответ только смеются.

– Там же всё есть! В самой душевой. И полотенца, и халаты. На полках лежат. Зайдешь – и сразу увидишь. И фены есть, если что. У вас что, там, где ты училась, не принимали душ после физры, что ли?

В моей старой школе вообще никакого душа в помине не было. Правда, и на физкультуре мы так не потели, как здесь.

– А где душевая? – спрашиваю я.

– Так ты же сейчас мимо неё проходила. Стеклянная матовая дверь.

– Да тут все двери такие.

Десятиклассницы переглядываются между собой и снова смеются.

– Ладно, пойдем покажу, – предлагает одна.

Мы выходим в коридор. Она, покрутив головой по сторонам, указывает на одну из дверей, напротив раздевалки, наискосок.