– Кого вязать? – невозмутимо уточнил тот.

– Всех бояр, что идут к нам, – пояснил я, – но только после моей команды. Будем надеяться, что обойдется, однако быть готовыми, и распредели людей. Мой – что в центре... И сразу засапожник к горлу, но аккуратнее, чтоб не порезать раньше времени.

Так, теперь все внимание подошедшим, да и время нужно выиграть, пока Засад распределит своих, дабы не получилось осечек.

– Что изменщика доставил, кой отравой государя напоил, хвалю, князь, – одобрительно заметил осанистый, дородный Мстиславский, стоящий в центре, вместе с на удивление быстро выздоровевшим старшим из братьев Шуйских.

– Ты спутал, боярин, – возразил я. – На носилках лежит не изменщик, а престолоблюститель. И доставлен он сюда по его просьбе, ибо желает просить государя сыскать злоумышленников, подсыпавших царевичу на царском пиру смертное зелье.

Мстиславский осекся и тупо уставился на меня, хмурясь и не зная, что на это ответить. Так-так, получается, что этот не из отравителей, иначе мое сообщение не застало бы его врасплох.

Боярин вопросительно посмотрел на князя Воротынского и стоящего близ него Шереметева, но те тоже недоуменно пожали плечами.

«Минус три», – отметил я в уме.

– Неможется ныне Дмитрию Ивановичу. Но когда в себя придет, то непременно выслушает, – встрял старший из братьев Шуйских и ласково посоветовал: – А вот ратных холопов ты привел на царев двор напрасно. Негоже так-то. Повели-ка им прочь идти.

– Увы, рад бы, да некуда, – посетовал я. – Назад нельзя, ибо толпа свирепствует. Ты, случаем, не ведаешь, Василий Иванович, с чего так народец разбушевался?

И этот опешил, не ожидая от меня столь прямого отказа. Не найдя, что сказать, старший из братьев Шуйских лишь с укоризной покачал головой.

– Тогда пущай холопья твои сложат все принесенное близ стен, – нашелся князь Иван Голицын и уточнил: – То тебе мое, яко дворцового воеводы, повеление, ибо не след чужим ратникам оружными на царевом дворе стоять.

– Какие же они чужие? – удивился я. – Мы все подданные его величества пресветлого государя Дмитрия Ивановича, стало быть, и люди наши тоже его.

Но мой расчет выгадать время до появления Басманова не удался. Дискуссию по поводу имущественных прав на ратную силу и кому она принадлежит Голицын затевать не стал.

Понятное дело. Такой удобный случай, чтобы отомстить за своего братца, он упускать не собирался.

– Стало быть, не хошь повеление исполнять? – протянул он. – Ну тогда иного пути нет. Придется силком заставлять. – И, вытащив из рукава нарядно расшитый узорчатый платок, взмахнул им в сторону своих людей, а сам неспешно побрел обратно.

Остальные бояре как по команде развернулись и потопали следом за ним, а вот их холопы числом не меньше двух сотен, напротив, угрожающе двинулись вперед.

– Захват! – слегка повернув голову, рявкнул я и, не дожидаясь прочих спецназовцев, первым ринулся в погоню за уходящими боярами.

Разгон оказался коротковат, но и его хватило, чтоб от удара моего сапога в спину совершенно не ожидавший такого нападения Голицын полетел на землю.

А в следующее мгновение я уже оседлал распластавшегося на земле князя, задрал ему голову и угрожающе приставил к горлу свой засапожник.

Противники опешили ненадолго, но мои орлы уложились в эти несколько секунд, чтобы точно так же завалить остальную шестерку.

– Кто дернется – прирежем, – процедил я сквозь зубы, глядя на остолбеневших ратных холопов. – Зовите Басманова, да поживее!..

Пара человек все-таки осторожно шагнули вперед.

– Следующий шаг станет последним для него, – хладнокровно заметил я, еще выше задирая Ивану Васильевичу голову, чтобы они могли получше разглядеть нож, не просто приставленный к горлу, но и касающийся его.