Стена на юго-востоке, похоже, была уже в руках имперских войск. Канонада там стихла, батареи защитников умолкли, а у крепостной башни, защищающей ворота, совершенно ничего не опасаясь, висел причаливший к ней грузовой дирижабль. Не бронированный десантный, а обычный «пехотовоз». Продолговатые силуэты десантных транспортов грозно нависали над городскими кварталами тут и там – высадив солдат, они не ушли в тыл, а лишь поднялись на безопасную высоту.

У северо-западного края Ташкента, как можно дальше от места штурма, теснилась вокруг причалов еще одна группка дирижаблей – два десятка воздушных кораблей разного размера. Увидев их, Дронов нахмурился. Это были европейские «купцы», застигнутые в городе осадой. Британские, французские, голландские суда, шедшие в Индию и обратно. Им никто не запрещал уйти из порта – многие так и поступили. Но некоторые капитаны то ли побоялись, то ли решили пронаблюдать за взятием города, чтобы доложить на родину все подробности. В любом случае их присутствие беспокоило всех – от командования Третьей флотилии до последнего рядового.

– Господин майор! – позвал Николая унтер-связист. – Мы готовы! Устанавливаем контакт!

У края крыши, обращенного к городской стене, связисты развернули две треноги. Одну высокую, с круглым вогнутым зеркалом гелиографа, другую пониже, со стереотрубой. Сейчас унтер принялся наклонять зеркало, подавая сигналы, а его напарник приник к окуляру трубы. Ответ не заставил себя ждать – на другой крыше, почти в километре от них, ритмично засверкали солнечные зайчики.

– Есть связь с батальоном! Они нас видят, – доложил наблюдатель и отклонил трубу назад, чтобы объективы смотрели в небо. – Есть связь с «Б-175» и «Б-161»! Они будут удерживать текущую позицию. «Б-175» готов оказать поддержку огнем. Сигнал – красный дым на цели.

– Дай боже, не пригодится, – качнул головой Николай. – Знаю я их точность… Передайте в батальон, что мы столкнулись с разъездом противника и что можно ожидать контратаки в ближайшее время.

Хлопнув наблюдателя по плечу, он направился к пулеметчикам. Те уже развернули свою «перепелку», направив ствол вдоль главной улицы, и теперь прилаживали на станину бронещиток. В строевых частях его не любили – щиток не держал винтовочной пули и крупных осколков, лишь прибавляя веса оружию. В Азии дела обстояли несколько иначе – круглые свинцовые пульки старых ружей и стрелы из луков имели куда меньшую пробивную силу.

– Вы сегодня – «первая скрипка», – сказал бойцам расчета Николай. – Нам бы только до прихода своих выстоять, громить врага ни к чему. Пуль не жалейте, если что – загоняйте их в укрытия, носа высунуть не давайте.

Пулеметчики пообещали, что жалеть не будут, и Дронов, чувствуя себя немного спокойней, спустился вниз, чтобы проинспектировать оборону на этажах. К удовольствию майора, его указания были исполнены в точности, и библиотека превратилась в маленькую крепость. Если у врагов не найдется зажигательных бомб, держаться силами взвода в ней можно сколько угодно.

Солдаты с толком использовали многочисленные книжные шкафы и тяжелые диванчики, перекрыв все входы на первый этаж. Стрелки́ с винтовками замерли у окон, у ног каждого бойца лежали коробочки пуль и зарядные баллончики.

– Вы Анастасию Егоровну не видели? – поинтересовался Николай у лейтенанта Варягина, встреченного в холле.

– Они с хозяином поднялись в кабинет, закрыли двери, – ответил тот. – Анастасия Егоровна велела без стука не входить, не подслушивать и вообще от кабинета держаться подальше.

– Поня-атно… – протянул майор, на самом деле не зная – ревновать ему или нет. То есть ревновать было, конечно, глупо, но почему-то очень хотелось. – Значит, пусть беседуют спокойно. Не будем им мешать и другим не дадим.