Через три дня царский поезд выехал на Москву. Пётр ехал в одной карете с Остерманом, причем карета была чуть ли не до крыши завалена бумагами. С каждой почтовой станции отправлялся курьер с подписанным императором новым указом.

– Вернемся в Петербург, – обронил как-то Пётр, – первым делом нужно ревизию флота провести. А потом армии. Пока светлейший себе карманы набивал, поди, все в запустение пришло.

– Все, да не все, государь, – отозвался Остерман. – На меньшиковские деньги можно десяток добрых кораблей построить и оснастить, да и прежние в порядок привести. Теперь деньги в казне есть.

– Пока есть, – поправил Пётр. – Коронацию пусть проводят за свои деньги московское дворянство да купечество, я на это грошика медного не дам. Хочет Москва зваться Третьим Римом – пусть раскошеливается.

– Круто забираешь, государь.

– А я им соломки подстелю, – усмехнулся Пётр. – По приезде в Москву первым делом восстановлю патриаршество. И на царство венчать меня будет патриарх, как у предков моих было положено. Я не дед, православие чту.

– Мудро, государь, – только и смог сказать Остерман, который никак не мог привыкнуть к резкому изменению характера своего воспитанника. – Русь верою своею сильна, а не только армией и флотом.

– Вот и поедем сразу к Феофану Прокоповичу. Обиды старые забудем, а муж он ума острого, да и характера крутого. Будет подмогой в делах духовных. Прикажу ему в два дня патриаршество восстановить.

– Так он же его и разрушил!

– Пиши указ, Андрей Иванович, да отправляй курьером на Москву как можно скорее. Сам разрушил – быстрее восстановит. Да и нет у меня других духовников, которые иерархов церковных в крепкой узде держали бы. Только Феофан. Он наказания ждет за службу деду моему, так я его патриаршеством накажу. Пусть тянет сей воз, мне одному не осилить.

Через день после приезда Петра в Москву Священный Синод подал государю прошение о самороспуске, восстановлении в России патриаршества и дозволении избрать главой русской церкви архиепископа Феофана. Пётр потом не раз и не два спрашивал владыку, как тому удалось сие дело столь быстро решить, но тот только усмехался в смоляную бороду:

– Твоей властью, государь, да по воле Божией все устроилось.

Коронация Петра II в Москве состоялась в Успенском соборе Кремля. Чашу со Святыми дарами ему подал патриарх Феофан. Он же воздел корону на голову юного императора, а затем произнес приличествующую случаю проповедь, искусно обойдя само имя покойного отца нынешнего императора и не слишком возвеличивая заслуги его деда.

В заключение речи патриарх прочитал новый императорский указ о восстановлении монастырей и «пустынь» в России и о долге каждого православного подчиняться не только царь земному, но и царю небесному. Хорошо прочитал, с выражением. Народ, похоже, проникся.

Пир в кремлевских палатах устроили, как Пётр и пожелал, за счет богатого купечества и аристократии. Аристократия особого восторга не проявила, но уж купечество расстаралось. За что Пётр отблагодарил не только устроителей пира, но и все купеческое сословие: на год освободил от всех налогов. Пусть жирку нагуляют. Аристократам же преподнес другой сюрприз: всякий отрок благородного происхождения по достижении им десятилетнего возраста должен постичь грамоту и арифметику. После чего его судьба будет решаться специальным Приказом, который Пётр планировал создать по возвращении в Петербург.

Вообще-то можно было туда ехать уже с утра, по холодочку. Но оставалась еще одно дело, решать которое нужно было немедленно. Поэтому на следующее утро Пётр приказал оседлать лошадь, и поехал в Измайловский дворец, к герцогине Мекленбургской Екатерине Ивановне, которая там проживала вместе с малолетней дочерью, приживалками, шутами, шутихами, юродивыми и тому подобным народом.