Распутин стоял, прислонившись к машине и…

Он опять курит?

Ника присмотрелась – точно.

Он же бросил, невеста не любит запах табака.

– Вкусно было?

– Ты не уехал, опять опоздаешь… Мне не влетит! Влетит тебе!

– У меня теперь есть средство получше объяснительной – твой вазелин! – Дмитрий рассмеялся.

– Я твоих шуток не понимаю, Дмитрий Алексеевич. Поехали скорее, нам обоим надо …

– Репутацию восстанавливать?

– Это невозможно, я … оказалась сегодня, как ты сказал, распущенной. Уехала с почти женатым мужчиной!

Дмитрий не мог отвести взгляд от девушки, она очаровательно улыбалась. И внутри все переворачивалось. Её улыбка и голосок окутывали необыкновенным чувством радости.

В голове возник вопрос к самому себе: А что это было с олененком? Неужели всего один день и я … мог бы полюбить другую? Раньше даже об этом не задумывался. На Марии жениться сразу захотел. Они действительно сейчас … очень похожи.

Ответ созрел простой: «Я никого не люблю, мне просто нравится такой типаж».

Маленькие, худенькие, темненькие и … распущенные. Только Вероника достойна лучшего, она невинная, ни в чем не виноватая молоденькая девушка с чистой душой.

– Вероничка, ты извини меня, пожалуйста. Очень прошу. Я сегодня не в себе. Была бурная ночь и сумасшедший день. Вчера ко мне даже полиция приезжала, я по деревьям лазить пытался. В общем, не обращай внимания, ладно? Скоро все пройдет.

– А в какое идеальное место мы теперь не поедем? Любопытно просто. Дмитрий… Алексеевич, скажите, а то я спать опять не буду!

– Секрет. Тебе бы там понравилось.

– Понятно.… Не курите больше, ваша невеста почувствует!

Дмитрий кивнул и сел в машину.

Ника села рядом и снова почувствовала себя в ловушке.

– А ты меня спасла, деточка. От несчастливой жизни. Поняла?

– Поняла.

В офисе их ждали. Ника зашла, склонив голову, и … ее сразу обняли Тонечка и Люся, увели ее за собой в комнату для персонала, как потерпевшую. С укором оглядывались на Ракитина.

Тот чувствовал со всех сторон негодование. Нику на самом деле все любили. И жалели. Спасали от него.

– Все знают уже, да?

– И вазелин тебе уже не поможет. Так Константиныч сказал. Ты что девчонку мучаешь? Оторваться по полной решил перед свадьбой?

– Да вот, не всё еще… попробовал…

– Дим, ты дурак. Она так хорошо ко всем относится. Ты дурак.

– Я знаю. Ребята, надо было мне вообще сегодня не приходить. Она не виновата, что под руку попалась.

– Еще и цветы притащил. Зачем девчонку нам портишь?

– Виноват. И сам мучаюсь…. Я ее в ресторан свозил, в благодарность. И все.

– У вас ничего не было?

– Нет, конечно. Маленькая еще. Пусть живет!

– Раз так, не подходи больше. Женись и успокойся, наконец.

Скотинович вышел из своего укрытия, он, оказывается, подслушивал. Спокойным голосом, который напоминал ворчание старой собаки начал свою речь:

– Жениться нужно. Не жениться тебе нельзя… Уже возраст критический. Надо. Надо решиться. Если же долго думать, колебаться, девушек невинных рассматривать, да женщинам угождать, то этак никогда не женишься… – и тут урчание сменилось на рев – И будешь мне рабочий офис превращать в бордээээль!!! ЖЕНИСЬ УЖЕ НАКОНЕЦ!!! ТЫ ПОНЯЛ?!!!

Выглянули и посмотрели на Диму все. Все. Даже Ника.

Он молчал.

А босс уже тише шипит:

– Да как ты смеешь молчать с таким выражением лица?!

– Я понял. Женюсь.

Скотинович медленно вразвалку поднялся на второй этаж и зашел в свой кабинет победителем.

Вот как им признаваться, что не женюсь, потому, что … мне изменила невеста… Как?

Грусть и печаль на Диму нахлынула сейчас в полную силу.

Уже не смешно. Кольца куплены, тур заказан. В спальне белье то выкинули? А черт с ними, сам уберусь.