– У меня нет времени с Вами разговаривать, Ева Александровна! – мужчина раздражённо отмахнулся от меня поднимаясь по лестнице на второй этаж. Там у него находится кабинет. Я помню тут всё до мелочей.

– У Вас есть время только для поддельных документов? Почему Вы на это пошли? Зачем? Сколько он вам заплатил?

– Ваш муж... был очень убедителен. Что Вы хотите от меня? У Демида нашлась бабка из Владимира, она сегодня приезжает забрать его.

– Что? – не понимающе, моргая, смотрела на него. – Какая бабка? Он – круглый сирота, родственников не было и нет. Если только это тоже не было враньём! Или... что-то с этой бабкой не то.

– Нет у него никого! – повысил голос, залетая в свой кабинет. Осёкся сразу же.

– Так нет никого? А бабка откуда взялась?

– Ева Александровна! Прошу уйдите. Я не могу содействовать Вам, Демида сегодня увезут в опекунскую семью.

– Зачем опекунам такой сложный ребёнок? Откуда она?

– Из деревни. Не просите меня, я не могу сказать. Итак уже много рассказал.

– Какой деревни, ему нужно быть здесь, а как же специалисты? Обследования? Зачем этой бабке такой ребёнок!!!

– Сбавьте обороты, Ева Александровна! Вон! Выйдите вон! – он уже кричал, выталкивая меня за дверь, запинаясь о мой чемодан, который болтался под ногами.

Вытолкал и запер дверь на ключ изнутри. Сволочь!

Я села напротив кабинета, буравя взглядом дверь. Где найти юриста? Если Ринат стал персоной, которой нельзя помогать, то не факт, что кто-то поможет мне. Его жене, хоть и бывшей.

– Ева? Евка! Это ты? Изменилась, не узнать.

Повернула голову, по лестнице поднималась старушка. Маруся Степановна. Сколько себя помню всегда тут была уборщицей.

– Ты чего? Что случилось? – перевела взгляд на чемодан. – Пойдём, пойдём-ка, моя хорошая.

Подхватив одной рукой мой балласт, второй меня за руку, она повела знакомыми коридорами в свою комнатушку.

– Пей, ты дрожишь вся. Что случилось, рассказывай.

– Демида забрали, баба Маруся, забрали сегодня.

– Как так-то? Кто забрал? А муж твой где?

– Не знаю. Сегодня забрали сюда, Он...Он сказал его какой-то опекунше отдадут.

– Но ведь он приёмный у Вас! – взмахнула руками женщина. – Ой, что делают!

– Поддельные документы директор с мужем моим сделали, чтобы я поверила... А теперь... Он здесь? Вы видели его?

– Видела бы, не спрашивала, Ева! Но кого-то сегодня недавно привезли, я не успела ещё в тот блок. Значит, говоришь, Демид это... – задумчиво она посмотрела на дверь. – Про опекуншу я слышала. Она специально сложных набирает, инвалидов, за них государство деньги хорошие платит. Этим живёт. Дети ей побоку. Чем хуже состояние, тем больше денег супостатам.

– Но он, он же не инвалид.

– Долго ли умеючи? Запустит его состояние и всё, считай можно оформлять.

– Нет... – практически мёртвым голосом, не слышно вырвалось у меня.

– Вот что, Ева. Надо сразу действовать. Ты тут уже Лексеичу щороха навела, он постарается побыстрее сбагрить. Муж-то твой где?

– Он не поможет. Мы развелись. Это с его подачи всё.

– Да-а, дела-а. Как бы ещё палки в колёса не вставлял. – я всхлипнула, разом накатились все воспоминания.

– Так. – она порылась в своей ветхой сумке и протянула мне громоздкие ключи. ­– Держи. Это дом моей сестры в Арамеевке. Как заедете, слева по улице крайний дом с желтым полисадником. Поедете туда. Жди меня тут! Я за Демидом! – строго приказала и вышла из каморки.

Десять минут показались вечными, я достала телефон, повертев в руках. Его нельзя с собой брать, найдут сразу. Установленные Адамом программки не удалялись. Положила его на тумбочку. Пусть баба Маруся его сдаст в ломбард.

– Телефон оставляешь? – послышался её старческий, но ещё боевой голос. – Правильно. По нему, я в кино смотрела, вычисляют на раз-два. Демид, тут мама твоя. – Из-за её спины выглянул мой мальчик. Узнал меня, бросился в объятия.