В этом жесте было столько нежности, а в глазах его столько сопереживания, что Мишель все-таки бросилась в омут фантастического доверия.

Кириянин трепетал.

Он так хотел утешить её, сказать что-то правильное и важное, но сейчас откровенно путался в своих собственных мыслях и не мог больше произнести ни слова.

И тогда он сделал то, что уже однажды помогло ему выразить свои чувства: наклонился и нежно прикоснулся губами к ее губам.

Мишель не двигалась всего мгновение, а потом словно сорвалась с цепи и прильнула к кириянину всем телом. Ее тонкие руки скользнули по его плечам, смыкаясь вокруг шеи, рот приоткрылся в попытке углубить поцелуй, а Иноу почувствовал, как по его телу прокатывается мощная дрожь.

Он не умел целоваться. У кириян это было не принято. Но как только горячий язык коснулся его зубов, Иноу начало колотить, словно в болезни. Руки сами крепче обняли Мишель, а губы несмело проделали то же самое, что делала и она.

Энергия, до этого вяло циркулировавшая в теле, вспыхнула сотнями искр, которые побежали по волосам и одежде, не обжигая, но местами щекоча кожу. Мишель была слишком увлечена поцелуем, чтобы обратить на это внимание, а для Иноу настал незабываемый момент. Кровь буквально забурлила в венах, а выскользнувшие откуда-то из глубин естества инстинкты заставили его страстно впиться пальцами в округлое женское бедро…