Однако он почему-то не поверил мне.

Прищурился угрожающе и прижал мои ладони к столу.

– Сама кончила и сбегаешь? Так не пойдет, Арвин. Я тебе не мальчишка из дворни твоего папеньки, чтоб надо мной издеваться… А тем более сегодня, когда ты такая… такая… – он резко нырнул головой и снова понюхал мою шею, возрождая колкие мурашки. – Течка у тебя, что ли?

И, дернув меня за бедра, подтянул и закинул обе мои ноги себе на плечо. Я ахнула от неожиданной грубости. И от боли – проехалась позвоночником по столу.

– Вот трахну тебя, и иди себе в свой архив…

Ах ты ж гад! Я дернулась, пытаясь вывернуться из-под него, но он держал меня крепко.

– Пусти! Пусти немедленно!

Бедра мои были приподняты, попа висела над столом, и в результате, руки оказались совершенно бесполезными – разве что помахать ему могла из своей нелепой позиции на столе. А в расслабленном пост-оргазменном состоянии воевать и вовсе не хотелось.

Но я уперлась – не дам взять меня против воли!

– Сказала, не сейчас – значит не сейчас! – я сделала грозное лицо, пытаясь достать его через собственные ноги с задранной юбкой…

Но он даже не поморщился от моих вялых шлепков, занятый собственным ремнем и ширинкой.

А потом дернул мои трусики наверх, и я почувствовала это. Прямо там, где недавно побывали его пальцы – гладкий, внушительных размеров мужской орган, такой горячий, что, казалось, волны тепла расходятся от него во все стороны, согревая мою обнаженную кожу.

Вжавшись эрекцией между складочек, ректор хрипло и вымученно застонал.

– Не двигайся! – вдруг скомандовал, протягивая ко мне руку и прикладывая к моим губам большой палец, будто хотел заставить меня замолчать, а не «не двигаться».

Но я и так молчала и не двигалась, завороженная новым для меня ощущением.

 - Вот и отлично... умница... 

Не слушаясь собственного приказа, он все же слегка двигался – елозил членом по мокрой ложбинке у меня между ног, словно не мог удержаться от удовольствия…

И от каждого скольжения, от каждого влажного и великолепного «туда-сюда» разрушалось по кирпичику мое сопротивление…

Сейчас снова кончу, поняла я, чувствуя, что меня накрывает…  

Но ведь тогда он точно сделает это – трахнет меня в этом теле…

Но ведь ты сама хочешь этого, дура!

И никаких последствий – шептал тот самый, дьявольский голос у меня в голове… Никакого позора… И никто, НИКТО не узнает! Да и вообще… разве у тебя есть сейчас выбор? Разве он отпустит тебя?.. Так расслабься и получи удовольствие…

– Перестань ерзать, я сказал! – ругнувшись, ректор чуть отодвинулся, стискивая зубы, и я чуть не взвыла от потери контакта – в миллисекунде от второго оргазма, черт бы его побрал!

И, злая на себя, на него, на пошлейшую, позорнейшую картину, какую сейчас представляю, лежа на столе с задранной кверху, голой задницей, я сомкнула зубы вокруг его пальца.

Сильно. Так сильно, что почувствовала его кровь у себя во рту.  

– Ах ты ж! – отдернув руку, мэтр Вельфор потряс ее, разбрызгивая алые капли. – С ума сошла!

– Прости… – начала было я, сама не зная, что на меня нашло, но остановилась, сбитая с толку выражением внезапного ужаса на его лице.

И вдруг увидела – там, в темной, почти синей глубине его расширенных зрачков отражалась вовсе не магистресса. Не роковая женщина тридцати лет отроду, любовница ректора…

А я. Настоящая, курносая, растрепанная, ошалевшая от первого подобного опыта… я!

***

Опомнившись, я выкатилась из-под него и упала на пол, на ходу одергивая юбку. Даже не заметила, как сильно ударилась боком о край стола – как пить дать кожу содрала!

– Стой! – услышала мне вслед такой разъяренный рык, что ноги подогнулись от страха.